Разрыв не по шаблону - Тамара Шатохина

Проснувшись утром, Вадим почувствовал непривычную для себя слабость. Одежда была влажной, волосы слиплись от пота… было душно, жарко. Он сел на постели, потом с трудом встал и подошел к окну, распахнул его и вдохнул городской воздух. Облегчения не наметилось — привкус чего-то химического раздражал обоняние, вдали яростно дымили заводские трубы — белым, желтым… Гостиница находилась в современном микрорайоне, он выбрал ее по шкале комфортности и, кажется, прогадал…

После душа состояние не улучшилось, дрожащая какая-то слабость во всем теле не проходила, хотя того противного жжения в груди больше не наблюдалось, разве что тяжесть… Он нисколько не удивился бы, поймай инфаркт. Уцепился за эту мысль. Почему он схватился за нее? Думалось сумбурно и тоже вяло… Нужно было встать и пойти к Яне, которая ждала его, а он вызвал скорую. И сделав это, почувствовал невыразимое облегчение — будто что-то сдвинулось, один каменный пласт съехал и стало легче…

— Ваши ощущения вчера вечером? — опрашивал его медик, готовя мобильный аппарат ЭКГ.

— Жжение… сильное жжение в области сердца. Скорее всего, это просто стресс, я не беспокоил бы вас, но непривычная слабость… Может, просто пост-стрессовое?

— Подавленность, угнетенность, безысходность… страх, паника? — крепил врач к его груди присоски.

— Да. Страх? Нет… страх был немного раньше, — вспоминал Вадим помутнение сознания после слов Ксюши. Тогда действительно был настоящий, животный страх и паника тоже — да. Ничего удивительного — когда рушится все и жизнь теряет всякий смысл…

— Помолчим сейчас, — нажал мужчина кнопку и стал принимать ленту из аппарата.

Ксюше Вадим позвонил уже из стационара, извинился и ровным голосом объяснил, что вынужден был срочно уехать — на работе крупные неприятности и без него — никак. Рассказывать о микроинфаркте счел неуместным — помочь она ничем не сможет, а волноваться будет, обязательно будет, это же Ксюша… Она всегда ужасно суетилась, если болели он или Яна, привлекала все ресурсы, чтобы ускорить выздоровление и дисциплинированно соблюдала все предписания врача. В ход также шли все известные ей народные средства — малиновый чай, растирание барсучьим жиром и медовые компрессы на капустном листе. Он не позволял творить с собой такое, да и Янка пыхтела и капризничала, но на удивление, наутро все было так, как и обещала Ксюша — капустный лист становился тонким, как папиросная бумага и сухим. Мед с него куда-то испарялся, а кашель быстро проходил.

Он многое отдал бы, чтобы вернуть то время… И сейчас можно было сыграть на ее жалости, вызвать сочувствие, особенно через чувство вины — это же после ее слов ему стало так плохо? Скорее всего, там — на кровати, его и тюкнуло… А она поведется, она почувствует вину обязательно. Ксюшей вообще легко манипулировать, именно поэтому он сделал все, чтобы его мама оказалась как можно дальше от них. Так что ее влияние на невестку получилось дозированным и пошло, скорее, на пользу — жена готовила его любимые блюда, постаралась соответствовать его кругу… но при этом не потеряла себя — оставалась той же Ксюшей, которую он выхватил в метро.

Захоти он сейчас, надави через медиков… да можно было провести целую общевойсковую операцию с целью вернуть ее! Но он не хотел больше. Не брезговал, не злился, не ревновал, просто понял, что — нет, ему слабо. Не вытянет, не по силам. Этой ночью он хоронил в душе своего ребенка, поэтому полюбить чужого просто не сможет, больше того — видеть его будет невыносимо. Не потому, что он напоминание о Ксюшиной измене, а просто потому, что он — не тот.