Разрыв не по шаблону - Тамара Шатохина

— Только не меня, да? — задохнулась я тем же — ненавидела его сейчас так же сильно — сильнее! И если бы не Янка! Всплыли в памяти Валины советы, и я постаралась взять себя в руки: — Я уже в курсе, какой была… твоя женщина. Давай не будем собачиться… пожалуйста. Я сделала большую глупость и на прощение не рассчитываю… не нужно, но и ты не такой безгрешный, каким хочешь казаться.

— Я доказал, что понимаю это, когда встал перед тобой на колени, Ксюша, — шипел он, — смешно это было, да? Когда я жался к тебе своими рогами, вымаливая прощение? Забавно? — тихо засмеялся он… страшно, неестественно. Кажется, даже губы побелели…

В тихой панике я нашарила рукой Янку, подвинула и села за стол, подтянув ее к себе на руки — зашумело в ушах. То самое состояние… я прикрыла глаза, пережидая его. Нужно пойти к врачу, в ближайшее же время… Посторонние мысли чуть отвлекли, даже дали нужные силы — совсем капельку, а мне и не нужно было много. На что-то сильное и правильное я вряд ли была способна в принципе, но сосредоточиться на его словах и хотя бы попробовать ответить стоило. Я постаралась вспомнить те свои ощущения:

— Страшно было, Вадь… я испугалась, а еще я тогда поняла, что ты мне врешь. Потому что… что же нужно было натворить, чтобы извиняться на коленях? Не просто переспать, а… раз в сто хуже, наверное? — шептала я в волосы дочке. Нос заложило, горло пересохло и саднило. Янка послушно повторила, продолжая рисовать: — Сто-о…й-йя… р-раз-з.

— Да, молодец, — поцеловала я ее головку, цепляясь за родное тельце, как за спасательный круг.

— Но еще страшнее было, когда я снова услышала в телефоне ее имя, а потом женский голос. Неважно… — махнула я на него рукой и прокашлялась: — Забавно другое — как я играла в семью эти месяцы: готовила твои любимые блюда, намывала, наглаживала… и все это — с рогами. Носила же я их, Вадь, и ничего… старалась не задеть тебя ими. Чтобы не заговорил об этом, не ушел… чтобы не узнать правду… нечаянно. Может одумаешься… думала.

— Я говорил правду — я тебе не изменял, — гневно дрогнул его голос.

— А весь город думает иначе. И я тоже зря, наверное, как тать — под покровом ночи, — необъяснимо поднималось во мне что-то злое и неустрашимое, — не подумала… надо же. Нужно было, как и ты — открыто, и потом вообще промолчать, да? Сделать вид, что ничего такого.

— Не как… а как шал… как последняя…! С таксистом! В грязной машине, — тихо рычал он, вцепившись в подлокотники кресла побелевшими пальцами.

— А таксисты тоже люди, Вадь, и не-ет, — дрожа от волнения, быстро гладила я Янку по плечику, — я ценю себя выше, чем ты — «Сюита», Вадим — шикарный номер, внимательный мужчина. А ты водил туда свою…? Должен тогда знать… Так — стоп! — вздернула я руки — пальцы немели, подрагивали, как и губы.

— Хватит. Продолжим так — испугаем Яну. И вообще — ей скоро на горшок. Пора заканчивать. Нам нужно составить договор… соглашение…

— Тварь… — тихо и потерянно прошептал мой муж, — подробности были обязательны? Может еще и…?

— Сам ты такой, Вадь, — почти спокойно уже ответила я, — а я теперь понимаю, почему ты сказал — подробностей не будет. Спасибо, что пожалел меня тогда. Они же так сильно ранят, да?

— Была влюбленность и только, — резко вскочил он и прошелся по кабинету, — сейчас, после всего, что сказала ты, мне нет никакого смысла врать — было затмение, влюбленность в женщину исключительной красоты и достоинств. Но я выбрал семью — вас с Яной. Это было непросто, но я выбрал вас!

— А на…?!

В дверь стукнули, она открылась и заглянула женщина-секретарь. Я запнулась на нехорошем слове, мысленно поблагодарив ее и поздоровалась задушенным голосом:

— Здравствуйте, Людмила Григорьевна.

— Здравствуйте, Ксения, — чуть замялась она, — Вадим Сергеевич, через десять минут подойдет Сиренко, у вас назначена встреча.

— Хорошо, — отвернулся Вадим к Янке, — прикройте дверь, пожалуйста.