Разрыв не по шаблону - Тамара Шатохина

Повышать самооценку рядом с Валентиной Бобровой было трудно. Кроме того, что она была цепкая и хваткая, еще и выглядела изумительно — одевалась дорого и со вкусом, и несла себя, как королева. Еще вначале мне казалось, что выставлять вот так — буквально напоказ, чувство собственной значимости, это перебор. А потом стало понятно, что это просто живет в ней и с ней — уверенность в себе, спокойное достоинство… Марина была красивее и успешнее меня, Валентина — еще и умнее в разы. В их компании я всегда чувствовала себя немного неловко. Ну и… старалась, опять и снова — изо всех сил старалась соответствовать… «легко адаптировалась под новые нормы и правила поведения в обществе».

Сейчас то ли устала от этого, то ли не видела больше смысла, но зажиматься и продумывать каждое движение и слово перестала даже при Валентине. Стратегию и тактику мы отработали, дальше все зависело от меня. Если получится не выпячивать свое и не давить на его чувство вины… если я соблюду баланс искренности-вежливости и смогу вовремя «уйти в паузу»… Я не знаю — с чего началось и тема не то, чтобы смешная, но в конце мы развеселились. Им было смешно и мне тоже, когда я представляла себе эти свои потуги. Смешно от того, что сейчас мы сидели и серьезно это обсуждали. Понимая, что все будет зависеть от Вадима.

— Ну… хотя бы паузу тогда держи, что ли? — посоветовала Марина, — и не дави, действительно, не диктуй — просто будь собой. Любил же он тебя, а может и сейчас еще… Кто этих мужиков поймет?

Трубку Вадим взял сразу же — будто ждал звонка:

— Слушаю.

— Привет… Мы прилетели, сейчас у Марины. Нужно поговорить, Вадим.

— Яна?

— Со мной, здесь. Но нам нужно только вдвоем с тобой, чтобы…

— Я съеду завтра. Возвращайся домой — квартира твоя. На развод я уже подал.

— Я уезжаю на Урал, Вадим, — цепенея, продолжала я говорить, понимая, что никогда… никогда я не сумею отстоять в разговоре с ним свою точку зрения. Мое «решила» и «хочу» не значило для него ровным счетом ничего. Валентина качала головой, Марина невесело хмыкнула.

— Нам нужно поговорить о Янке.

— С какой стати — на Урал? — напряженно донеслось из трубки после паузы.

— Поговорим при встрече, хорошо?

— Завтра… подъедешь в обеденный перерыв.

— Никак… днем не с кем ее оставить.

— Так возьми с собой! В конце концов, я не видел ее уже месяц!

Валентина взяла трубку из моих рук:

— Это я, Вадим, назначь пожалуйста встречу. По просьбе Ксении, я буду представлять ее интересы.

— И договор заключишь?

— Все, как положено. Ты давишь на нее… задавишь.

— То, что я хочу увидеть дочку — это давлю?

— Ты сам стал на эту тропу — теперь все официально.

— Сучка ты, Боброва! — рявкнул он, — мало тебе Слава?

— А тебе — Ксении? Слав и под моего своих телиц норовил подложить. А ты знал, видел, молчал и сам тоже кобелировал — нагло, неприкрыто, напоказ. С какой стати я должна отказывать Ксюше? Ты серьезно — о квартире?

— Уже не уверен. До встречи.

— До встречи, — передала мне трубку Валентина, — ты чего ревешь?

— Не заметила… — вытерла я глаза, — обидно, наверное — поговорить и то не способна.

— Да ладно! Переиграть юриста на его поле, конечно, не способна. В остальном же… сам дурак.

В детских вещах, когда искала дочке трусики и маечку, чтобы переодеть на ночь, нашла тот самый «Хонор», о котором когда-то говорила маме — смартфон. И небольшую пачку купюр, перехваченных резиночкой. И записку, что это ее личные деньги — не мужа.

— Мам… — смотрела я на нее по видеосвязи, — куда ты деньги засунула? А если бы вытащили из чемодана? Они же просвечивают вещи — по антитеррору. Ты плачешь, что ли?

— Скучаю, — призналась она. За ней виднелась знакомая терраса, там прошла Мухсия… Другая планета… будто сон приснился. Мама спешила сказать все, что хотела, успеть задать все вопросы: