Разрыв не по шаблону - Тамара Шатохина

— Позвони, чтобы бронь отменили оттуда, — подумав, ответила Марина, — я встречу вас на автовокзале и поедем ко мне. Есть свободная комната, мама будет не против. На несколько дней всего?

— Не знаю… пока не представляю себе — как все пойдет и на сколько затянется. Вам суета… — сомневалась я. Напрягать никого не хотелось, но и этот дорогущий номер…я помнила весь тот антураж в дворцовом стиле, и почему-то казалось, что это Джаухар так демонстрирует, как могло бы быть, если бы я не взбрыкнула.

Я не понимала — в чем дело, но любой помощи извне противилось все внутри меня. Это было не тупое упрямство и не действие назло, но меня буквально распирало от неприятия. Я и маму рядом не хотела просто категорически и к Марине не поехала бы, если бы не необходимость взять консультацию. Не такие близкие отношения нас связывали. Но разговор с юристом был нужен — многое из того, о чем я узнала в ЗАГСе оказалось не совсем понятно и нужны были подробности. Кроме того, и с Яной так было удобнее — если придется отлучиться, решая вопросы, будет на кого ее оставить — она знала Марину.

В Москве стояла августовская жара и с ходу перемены климата мы не почувствовали. Янка опять притихла и осматривалась, и я вместе с ней — привычно одетые люди, родная речь, зелень вокруг — трава, деревья, цветники!

Нет — Аравийский полуостров, это место для выживания, а не для жизни. Сейчас все, что осталось там, вспоминалось особенно чужим. И я очень даже верила, что решение уехать туда далось маме нелегко. Несмотря на красивый дом, сад и даже прислугу — не наш уровень, не наши реалии… Казалось бы — более привлекательные, а нет! Лично мне решиться на такой «рай» было бы так же трудно, как и на проживание где-нибудь в диком захолустье, в старой деревянной халупе. Только сам Джаухар был причиной и тем самым стержнем, который поддерживал ее там. И пускай бы оно того стоило.

Марина подхватила нас прямо у автобуса — деловая, свежая, энергичная. Заулыбалась Янке, кивнула мне, подхватив сумку: — За мной! Машина рядом.

И я потащила за ней чемодан и дочку.

Нам выделили комнату, я искупала и накормила Яну, приняла душ, переодевшись в шорты и майку без рукавов. Выйдя оттуда, застала в зале уже трех женщин — дочка декламировала считалочку Марине и ее маме — коротко стриженной полной женщине в больших очках. Она кивнула мне:

— Рита. Зови меня Ритой — хочу чувствовать себя одной из вас, молодой. Хорошая какая у нас тут девочка появилась — знает весь стишок, надо же, — изумлялась она, наигранно тараща глаза, и Янка пыжилась изо всех сил:

— С-семь — на кр-рыс-ше нас-ша кош-шка…

— Мама, мы поговорим на кухне? — улыбалась Марина.

— Да-да… а мы тут вдвоем. Ну-ну — а дальше?

На кухне я села за стол и обратила внимание на эту Маринкину улыбку — застывшую, будто приклеенную.

— Что, Марина?

— Мама столько раз просила внуков, а мы все тянули — я, в основном, — отвернулась она, доставая для нас чашки, — кофе будешь?

— Нет, — чуть помедлив, ответила я, — мне просто воды — накормили в самолете. Мама офигела, когда я перечисляла ей сколько блюд было на выбор. Это их авиалинии.

— У нас в роду, по женской линии — понятно, часто были двойни и даже тройни, — не спеша рассказывала Марина, двигаясь по кухне, — сразу вызревают несколько яйцеклеток — такая особенность. У меня тоже была двойняшка, только замерла почему-то. Вот я и тянула — страшновато… Не за себя, а за Слава — как бы он тогда… погрузись я во все это с головой? Бывает, после одного младенца мужики из семей бегут — не того, мол, ожидали. Наверное, сразу собутыльника восемнадцатилетнего… Или подсознательно чувствовала что-то такое… знала же его, — поставила она на стол тарелочку с сыром, стакан с минералкой для меня и свой кофе.

— Ты узнала что-то конкретное? — осторожно спросила я.