Свет мой - Наталья Чернякова

Я понимала: детей нужно постоянно удивлять, чтобы интерес к предмету не ослабевал, поэтому решила каждый урок каким-то образом разнообразить. К примеру, при изучении лирики поэтов - шестидесятников: Вознесенского, Евтушенко, Ахмадулиной, Дементьева, Рождественского – пришлось взять напрокат у Петровых гитару. Надо сказать, в музыкальную школу я не ходила, но имела хороший слух, благозвучный голос и замечательных учителей в лице Славки, Витьки и Сашки Широкова, поэтому довольно быстро освоила этот инструмент. Частенько летом с приятелями мы устраивали во дворе целые концерты, довольно неплохие, надо сказать. Друзьям нравились.

Я освежила в памяти аккорды и провела с привлечением поющих и владеющих инструментами десятиклассников уроки - концерты, уроки - дискуссии, уроки - портреты, уроки - спектакли по творчеству советских поэтов и писателей. Участие ребят было очень активным, что, несомненно, доставляло наслаждение всем – и мне как учителю, и самим десятиклассникам. Теперь это были не просто уроки в обычном понимании этого слова, это были наши с детьми совместно подготовленные и проведенные полноценные, как говорят сегодня, проекты.

Удивляло и радовало поведение Шурика Огонька. Он вел себя в этой ситуации очень благоразумно и скромно, внимания не требовал, в любви не объяснялся, в общем, держал слово не говорить о нашем с ним будущем до выпускного вечера, тем не менее я постоянно чувствовала его восхищённый и пристальный взгляд, видела его грустные, полные любви и тепла глаза.

Глава 7

Как быстро летит время. Кажется, недавно был сентябрь, а уже до конца учебного года оставалось полтора месяца. Я дала открытые уроки, как сказали коллеги, весьма успешно, молодцы мои пятиклашки, не подвели, провела отчетно-выборный сбор дружины. Радовало и то, что история, происшедшая у Ирины во время праздника, кажется, напрочь забыта. Сегодня жители Городка горды своим земляком – образцом благородства и ума – Свиридовым Сергеем Сергеевичем, отправившимся на повышение в краевой центр, на радостях забывшим об обещанной для меня «весёлой жизни». Извинений директора, наверное, было достаточно, хотя, скорее всего, комсомольский лидер боялся, что я сделаю ответный ход – оповещу мир и вышестоящие органы о его таланте рассказывать анекдоты исключительно о действующем Генеральном секретаре ЦК КПСС.

С Петровой мы общались по-прежнему, как и до восьмого марта, хотя я недоумевала: зачем Ирина скрывала, что вместе с нами на праздник придет столь именитый гость Свиридов. Я бы не пошла. Ирина ответила просто:

– Он работает с моим мужем. Свиридов случайно узнал о нашей встрече, напросился в гости, жена у него живет в краевом центре. А одному отмечать праздник не хотелось. Отказать этому человеку было невозможно. Ты же поняла, какой он коварный и злопамятный? Подлец, одним словом.

– О, да, скажу больше: я это на себе испытала. Это, кажется, Игоря Губермана стихотворение:

Опять пустые разговоры,

С концами не свести концы...

Нас учат честной жизни воры

И благородству подлецы, –

прочла я. – Как же точно сказано поэтом. Ну, хорошо. А почему до праздника не сказала о визите комсомольского вожака?

– Сама узнала вечером, накануне события. Прости.

– И ты меня прости. Нужно было молчать в незнакомой компании. Кому интересно мое мнение? И вас подвела. Ну, ладно, всё уже в прошлом.

Однажды после уроков в пионерскую комнату, тихо постучав, нерешительно вошли балагуры и весельчаки Игорь Швец и Марат Хазаров. Они здесь не были, по-моему, со времён подготовки к лыжному походу.

– По делу или так? –спросила я.

– По делу, – за обоих ответил Игорь.

– Говорите.

– У нас в классе есть парень – Влад Коробейников, – начал Игорь. – Он очень тихий, скромный, болезненный…

– Ну, знаю. Что произошло-то, не тяните, – перебила я.