Свет мой - Наталья Чернякова

– На английском Елена Вениаминовна спросила, почему его долго не было. Ну, Влад и ответил, что проходил обследование в Барнауле. А англичанка сказала, что он очень много пропускает и с таким заболеванием, как у него, столько не живут. У него рак, если не знаете.

Я была ошеломлена высказываниями педагога, если не сказать больше. Это произнесла учительница? Не может быть.

– А как класс отреагировал на слова Елены Вениаминовны?

– Все начали кричать, что учитель не имеет права такое говорить, что это бесчеловечно. Но вы ведь ее знаете, – разволновался Марат, – начала ругаться, что мы – популисты, что поддерживаем круговую поруку. «Нет бы и вам, комсомольцам, воздействовать на Коробейникова, спросить за пропуски, а вы еще и защищаете. Болеешь – иди в школу рабочей молодежи, а здесь не порти успеваемость и общие показатели», – сказала она.

– Огонёк попытался объяснить, что учительница не права, так она его из кабинета выгнала. Мы не знаем, что делать. Как поступить в этой ситуации? Влад с нами учится с первого класса, мы не можем с ним обойтись так, как англичанка, жаль ведь парня, – продолжил Швец.

Подумав, я ответила:

– Ребята, я должна отлучиться. Идите домой. Все будет хорошо.

У Елены Вениаминовны было прозвище Витаминка. Как все же точны дети – Вениаминовна – Витаминка – любитель, как сегодня говорят подростки, «лечить». Я нашла учительницу, проверяющую тетради, в её кабинете и попыталась расспросить о сегодняшнем инциденте, хотелось найти оправдание высказыванию педагога. Елена Вениаминовна разговаривать с «молодой хамкой» не стала – не царское дело.

– Если вы не извинитесь перед Коробейниковым сегодня же, я вынуждена обратиться к завучу и директору, думаю, они не одобрят ваш поступок, – сказала я. – Не думайте, если у мальчишки никого, кроме бабушки, нет, то и заступиться за него некому.

– Уж не ты ли в его заступники метишь?

– Да, я. У мальчика рак, он прошел девять кругов ада, и сейчас мужественно борется с болезнью. Бабушка не отправила Влада в училище - техникум после восьмого класса потому, что с ним нужно было бы уезжать в более крупный город, где есть эти учебные заведения. А это невозможно – здесь дом и хозяйство.

– Можно было учиться в школе рабочей молодежи.

– Нельзя. Что там за контингент, особенно сейчас? Не с такими болезнями там учиться!

– А здесь можно пропускать занятия?

– У него справки, Влад не прогульщик. И дополнительно он много с учителями занимается, берет задания.

– Я сидеть с ним не собираюсь. И так нагрузка сорок часов.

– Можно же решить эту проблему по-другому. Запишите на кассету объяснение пропущенного материала, пропущенных консультаций. Он сам разберется, совсем не глупый. И не придётся сидеть дополнительно.

– Я не буду этого делать. Уйдите и не мешайте мне работать.

– Тогда иду к директору, не поможет, обращусь в РайОНО, КрайОНО. Вы однозначно не правы, сами это понимаете. – Развернувшись, я пошла к выходу.

– Подождите, Светлана Владимировна, – о, вспомнила, как меня зовут, знает, оказывается, – хорошо, извинюсь перед Коробейниковым сегодня же. Схожу к нему домой.

– Это правильно, – ответила я. – Парень и так обделён судьбой, сирота, ещё такая болезнь. Он ведь учится изо всех сил, многие учителя его хвалят…– И вышла из кабинета, плотно прикрыв за собой дверь.

Елена Вениаминовна действительно извинилась перед Владом. Конечно, друзьями они не стали, но терпели друг друга и на уроках, и на консультациях. Десятым классам предстояло сдавать экзамены, в том числе и по английскому языку.

Глава 8