Шурик Огонёк…С ним по-прежнему все было очень сложно. Да, конечно, мы здоровались, встретив друг друга. Но я старалась избегать и такое общение, обходя стороной кабинеты, где занимались десятиклассники, дабы лишний раз не встречаться со своим бывшим учеником. Индивидуальные занятия с того памятного дня, когда у меня побывала его мать, я больше не проводила. И мне их очень не хватало. Конечно, я привыкла к Шурику, к его внимательному взгляду, желанию во все вникнуть, все понять. Я просто привыкла, что он всегда рядом. Больше, чем с ним, в Городке я не проводила внеучебное время ни с кем, даже с приятельницами.

По наблюдениям Ирины Петровой, Огонёк снова начал встречаться с Наташей Гороховой – видела их не раз то в магазине, то в кинотеатре «Юбилейный».

– Ну и замечательно, – я старалась не показывать вида, что меня интересуют эти разговоры, но после них становилось не по себе.

«Ревную что ли?» – задавала себе вопрос. – Но этого не может быть. Просто не может быть никогда».

На Последнем звонке мы стояли друг против друга – педагоги школы и десятиклассники. Мероприятие шло своим чередом: выступали директор, учителя, родители, гости – все давали напутствия выпускникам, в общем, пожелания сводилось к одному – успешной сдаче экзаменов. Настало время дарить цветы учителям. Не люблю этот момент: стоишь и ждешь, как выставочный экземпляр, – пройдут мимо или остановятся. Неприятно, хочется сбежать. Разворачиваюсь, чтобы тихо, не привлекая внимания, ретироваться. Ан, нет.

– Светлана Владимировна, это вам. Спасибо за все.

Оборачиваюсь – с букетами цветов стоят Огонёк, Швец, Хазаров и Оля Непченко.

– Спасибо, ребята. Удачи вам. Не люблю этого – ни пуха ни пера. Поэтому – просто удачи. – И ухожу. В ногах дрожь, дрожь в теле, даже в голосе. Что же это такое? Оля Непченко делает вслед комплимент:

– Светлана Владимировна, вы сегодня очень красивая, платье – просто чудо.

Ну, да, как там у Маяковского:

Брошки – блещут... на тебе! – с платья с полуголого.

Эх, к такому платью бы да ещё бы... голову.

А вот с этим сложнее…Да уж, жизнь иногда весьма витиевато прокладывает свой маршрут!

Немного отвлек меня от самобичевания приезд Ольги Решетовой, подруги, можно сказать, с пеленок. Родились мы в один день и в одном роддоме, а наши мамы с того времени очень подружились. Что нам еще оставалось делать, как ни стать неразлучными во всем?

С первого по десятое июня я должна была ассистировать на экзаменах, а с пятнадцатого начинался отпуск. Вот мы и договорились с Ольгой, что она недельку поживет у меня, а потом вместе поедем в родной город. Подруга и в правду своим присутствием внесла нотку оптимизма. Она рассказала о событиях этого года, ведь многое мне было неизвестно – виделись мы, когда я приезжала домой, а это случалось нечасто. Итак, главное событие года: у Ольги со Славкой назначена свадьба на начало июля.

– Знаешь, какой он внимательный и заботливый? А как меня любит! Вот посмотришь, трёх дней не пройдет, приедет. Уже соскучился, наверное, – предположила подруга. – Ну, что ты такая грустная? Помнишь: «Эй, смотри, хандра хуже холеры. Холера поражает тело, а хандра убивает душу».

– О, вот и Пушкин пригодился. Оптимистка ты моя. Знаешь ведь, наверное, оптимизм – это недостаток информации.

– То есть я оптимистка, потому что чего-то не знаю? – провела, как всегда, логическую цепочку Ольга. – Подробнее, пожалуйста. Что мне не известно?

Я промолчала. Как можно рассказать о таком постыдном факте – влюбилась в собственного ученика?

– Знаешь, – решила поучить меня уму-разуму Ольга, – однажды, я стала свидетелем разговора неизвестных мне мужчины и женщины. И не заинтересовалась бы я этими случайными прохожими, если бы не внешний вид женщины, который не просто говорил, он кричал: «Горе! Горе! У меня неразрешимые проблемы!» Мужчина, напротив, казался очень счастливым. Я прислушалась к их беседе.