Свет мой - Наталья Чернякова

Конечно, я пыталась ей объяснить, что иногда так бывает: мама с папой перестают любить друг друга, поэтому жить вместе не могут, но они всё равно любят своих деток. Я уговаривала дочку: «Папа будет приезжать к нам или забирать Сонечку к себе. Ты и соскучиться не успеешь». Софья, кажется, смирилась с этим. Спасибо Игорю, не дававшему ей скучать. В последнее время он увлёк дочь приемами самообороны, и она, по рассказам воспитателей, оттачивала мастерство на детях. Все-таки, нужно записать ее в более «девчачий» кружок, на танцы что ли?

В школе у меня все шло прекрасно, свои стены помогали. Я всех знала, меня все знали, дети были послушными, родители доброжелательными, коллеги приветливыми. Что ещё надо? Я ходила на занятия, как на праздник. Ведь, правда же, здорово, когда работа – увлечение, а за это еще и деньги платят?

Однажды после уроков ко мне в класс вошла женщина средних лет, представилась Галиной Ивановной Хачатурян и обратилась с вопросом, как успевает по русскому языку ученик пятого класса Семигенов Геннадий? Я ответила, что плоховато, у мальчика слабая база знаний, полученная в начальных классах.

– Мне бы следовало ещё в начале учебного года с вами, учителями, поговорить. Дело в том, что я работаю в опеке и по долгу службы часто участвую в рейдах в неблагополучные семьи. Однажды после сигнала соседей одной такой семьи мы приехали в дом, где проживали ребенок восьми лет и его пьющие родители, нет, неправильно, скорее запойные. Я многое видела за годы работы в опеке, но того, что обнаружила в этом доме, не встречала никогда: в комнатах совершенно не было мебели, стены ободраны, пол земляной, на нем валялись какие-то старые, рваные дерюжки, матрацы, видимо, они заменяли спальные места. Отсутствовали ложки, вилки, повсюду валялись бутылки, а на печке стояла грязная пятилитровая кастрюля. Родители были пьяны и спали, а единственный ребёнок, очень истощенный, весь в синяках, в засохших и свежих ссадинах, болячках, одетый в какое-то грязное тряпье, плакал, сидя на скамье. Как объяснил мальчик, он не ел три дня, выйти на улицу тоже не мог – нет ни верхней одежды, ни обуви. Ребёнок ни дня не учился в школе – и это в восемь с половиной лет. Его в тот же день изъяли из семьи, а родителей вскоре лишили родительских прав. Я не могла спать ночами, все время снился этот мальчик, плакал и просил забрать его от родителей. Мои дети были уже достаточно взрослые – оба учились в институтах. Посовещавшись с семьей, я решила оформить над мальчиком опеку. В общем, вы догадались, это Гена Семигенов. Первое время пребывания в нашем доме мальчик элементарно не мог себя обслужить: в своем возрасте не умел умываться, не понимал, зачем чистить зубы. Да что там говорить, не держал вилку и ложку в руках. При каждом удобном случае или пил из тарелки, или, если это второе, ел руками. Стоило больших усилий приучить его к порядку, привить элементарные правила поведения за столом, в общественных местах, научить вешать одежду в гардероб, а не разбрасывать её повсюду, ставить обувь в шкаф… Да многому пришлось учить. В начальных классах Гена тоже занимался слабо, хоть мы со старшими детьми и мужем всегда делали с ним уроки, пытались приобщить к чтению, у нас вообще читающая семья, а вот его не смогли заинтересовать. Как-то более всего мальчику нравится гулять на улице, лучше одному. Да, первая учительница тоже много внимания уделяла Гене: занималась с ним дополнительно, проводила индивидуальные беседы, поддерживала с нами постоянный контакт. Положительный результат был. Но в августе прошлого года мы поменяли квартиру, поэтому по месту жительства пришли в эту школу. Я не ставлю задачей довести до вас, Светлана Владимировна, мысль, что вы должны натягивать Гене оценки, но прошу быть немного терпимее к нему и внимательней.