Свет мой - Наталья Чернякова

Прошло часа три, Стас не возвращался. Бабушка занялась готовкой и не услышала, как хлопнула дверь – из дома вышел Марсель. Он, понимая, что малому уже пора быть дома, отправился на его поиски. Неподалеку играющие малыши сказали, что большие ребята ушли на речку – они всегда там пропадают. Марсель направился туда же и как вовремя: соседские мальчишки, осторожно бредя по льду, уже слабо покрывающему речку, дошли до полыньи, один из них нагнулся зачерпнуть воду. Вдруг он резко покачнулся и свалился в неширокую полынью, второй мальчишка отскочил назад и громко от страха закричал. Паренек хватался за хлипкий лед, который тут же крошился, казалось, вот-вот и ребенок пойдет ко дну. Марсель среагировал молниеносно: снял с брюк ремень, осторожно подобрался к полынье, лег на живот, бросил мальчишке другой конец ремня и потихоньку, методично стал тянуть к себе, одновременно, помогая ногами и рукой, карабкался назад. Времени прошло минуты три, а казалось, вечность. Вытащив мальчика на берег, Марсель снял с себя куртку и отдал спасенному, прежде сбросив с него верхнюю одежду. Сын едва справился с трясущимися от напряжения руками и ногами, тем не менее, это не помешало ему отругать товарищей по несчастью за безрассудный поступок:

– Уши бы вам надрать, да родители за меня это и так сделают, – и после продолжил уже спокойнее: – А ну-ка говорите, где Стас?

– Он ушёл. Мы его позвали на речку походить по льду, он отказался, еще и дураками нас назвал.

– Вы и есть дураки. Слушаю вас, а сам будто репортаж из детского сада смотрю. В шестом классе учитесь, а ума ни на грош.

Через пятнадцать минут на улице все уже знали о происшедшем. Бабушка всплеснула руками, накинулась, было, на Стаську с криком, почему тот не объяснил ребятам, что нельзя ходить на речку без взрослых, но Марсель прервал её воспитательный момент.

– Ба, а что малой сделал-то не так? Не остановил их? Так у каждого своя голова на плечах. Да и как он мог их не пустить, если они старше брата? Меня бы, конечно, послушали, а его с чего? Или ты думаешь, что Стас обязан был бежать к родителям и жаловаться на ребят, собравшихся на речку? Думаю, это здесь норма – проведение такого досуга, будто вы не знаете, что вся малышня там обитает. Ты радуйся, что у Стаса ума хватило не идти за ними, молодец, свое мнение имеет. За это вот надо хвалить.

– Вот именно, он должен был сказать обо всем взрослым, – была непреклонна бабушка, – ибо «с молчаливого согласия совершается все зло на земле».

– Ба, мы, наверное, поедем домой. Стас, ты как думаешь?

– Я как ты.

– Ну, вы что? Останьтесь, я вот и баньку затопила, ваши любимые пироги с черемухой испекла. Не уезжайте, прошу.

Вечером этого же дня пришла делегация родителей с благодарностью за спасение детей, а утром сыновья уехали домой.

Позже нас пригласили в управление МЧС для вручения Марселю Александровичу Огоньку грамоты «За спасение утопающего». Как же мы гордились сыном, как за него радовались!

А он всё искал взглядом Софью и улыбался. Его голубые отцовские глаза были полны счастья, а с хрипотцой голос выдавал волнение.

После одиннадцатого класса парню предложили поступать в высшее учебное заведение МЧС России, отец, между тем, советовал подать документы в военное училище, дедушка – в юридический институт. Я молчала: каждый должен сам определиться с будущей профессией, но каково было наше удивление, когда через год, после одиннадцатого класса, сын решил поступать на факультет психологии государственного университета.

Еще более меня удивило понимание того факта, что Марсель любит Софью. «Может, все-таки показалось?» – тешила я себя надеждой.

К сожалению, узнала я обо всем слишком поздно, когда ко мне в руки попал дневник дочери. Она передала его сама, чтобы не отвечать на неудобные вопросы.

Глава 10

Из дневника Софьи Широковой

3 сентября 2005 г.