Тело на продажу - Элли Лартер (2022)

Я не успеваю ничего сообразить и хоть как-то отреагировать, когда Аня резко вскакивает со своего места напротив моего, подбегает ко мне в два шага, наклоняется и крепко обхватывает за шею, обнимая, обжигая теплом своего тела, жарким дыханием и мокрыми слезами.

Блять.

Конечно, я понимаю ее эмоции и даже приобнимаю в ответ, но вот мое тело реагирует на все это совсем не так, как надо, когда тебя благодарят за помощь в спасении смертельно больного ребенка.

Мой член мгновенно твердеет.

Хорошо, что на мне тугие джинсы, хорошо, что я сижу, хорошо, что на мои колени падает конец скатерти.

Но тесно становится невероятно. И пиздецки жарко.

– Ладно, все, все, – говорю я хрипло и прокашливаюсь.

– Прости, – бормочет Аня, отстраняется и садится обратно на свое место, одновременно заливаясь пунцовой краской… и это она еще не знает, что у меня на нее прямо сейчас каменный стояк!

– Все в порядке, – отмахиваюсь. – Так что, ты согласна?

– Мне нужно обсудить это с мамой и лечащим врачом Миши, но… да, конечно! Не думаю, что кто-то будет против! Спасибо, спасибо! Боже… – она не может найти себе места от эмоций, благодарности и счастья. – Но я не знаю, как отблагодарить тебя за это.

– Никак, – отвечаю я просто, хотя сказать хочется совсем иное: сходи со мной на свидание. Позволь тебя поцеловать. Дай стать твоим первым мужчиной… по-настоящему, а не как тогда, под камерами в доме Хуссейна, когда я раздавил у тебя между ног пузырек с куриной кровью… Мда. Это было мерзко. До сих пор воротит от воспоминаний.

– Так нельзя, – шепчет Аня и качает головой.

– Можно, – хмыкаю я и принимаюсь доедать свой завтрак, чтобы отвлечься от мыслей и от стояка.

– А ты с нами не поедешь? – спрашивает она.

– Нет, – качаю головой. – У меня тут есть дела.

И это чистая правда.

Мне нужно встретиться со старшим братом, который – та-дамм! – сидит в тюрьме. Несколько лет назад он – снова та-дамм! – изнасиловал свою девушку… свою бывшую девушку, а она подала на него в суд и выиграла.

Арсений получил пять лет тюрьмы. Он утверждал, клялся мне и суду, что секс был по взаимному согласию, но я в этом сомневаюсь. Сидеть ему осталось полгода.

Возможно, именно пример старшего брата послужил для меня решающим фактором, почему я решил работать на комиссию по борьбе с торговлей людьми, а точнее – в секторе секс-рабства. Возможно, подсознательно я замаливал его грехи, искупал его вину.

И я не доверяю своему брату, но вот херня – при этом я его вечный должник. У нас разница в десять лет, и когда наши родители погибли в автомобильной аварии, ему было уже шестнадцать, а мне всего шесть. Я еще даже в школу не ходил, блять! Нас обоих могли сдать тогда в детский дом, но Арсений пошел работать грузчиком, охранником, дворником, чтобы прокормить себя и меня. По сути, он меня воспитал. Заменил мне мать и отца. И я считал его лучшим человеком на свете.

А потом… потом загремел в тюрьму за изнасилование. Такое дерьмо.

Идти к нему мне не слишком хочется – но раз уж я снова в России, придется пересилить себя и наведаться в места не столь отдаленные…

– Спасибо большое, – снова говорит мне Аня, прежде чем я наконец соглашаюсь отпустить ее из кафе.

Желудок набит, кофе выпит, а наша беседа подошла к финалу.

Так и не сумев взять свои эмоции под контроль, в порыве восторга и благодарности девушка снова крепко обнимает меня, но на этот раз мне уже не так стремно, потому что член давно опустился, тупо не выдержав обсуждения больного раком несчастного ребенка…

– Не за что, – в очередной раз с терпеливой улыбкой отвечаю я, затем оставляю на нашем маленьком столике крупную купюру, чтобы оплатить счет и чаевые, не дожидаясь официанта, и быстро шагаю к выходу следом за девушкой, потому что Аня пять минут назад вызвала такси, и машина только что припарковалась возле кафе.