Тело на продажу - Элли Лартер (2022)

– А что обо мне говорить? – спрашивает Арсений. – Мне еще полгода нужно сидеть, а потом наконец выйду на свободу. Да только тебя же все равно не будет в стране в это время, верно?

– Скорей всего. Это-то меня и пугает.

– Чем же? – хмыкает брат.

– Не хочу, чтобы ты повторил свой проступок.

Арсений хмурится:

– Издеваешься?! Я же говорил, что я не…

– Я помню.

Помню, но не верю. И брат прекрасно все понимает:

– Ты все еще думаешь, что я изнасиловал ее?!

– Да, – говорю мрачно.

– Да ты… – у него сжимаются кулаки, и боковым зрением я вижу, как к нам делают шаг охранники с двух сторон помещения.

– Все нормально, – успокаиваю я их, а потом обращаюсь к брату: – Возможно, ты ошибся. Возможно, ты не хотел сделать ей больно. Но сделал – и я не могу допустить, чтобы это повторилось, – в этот момент в моей голове всплывает яркой картинкой маленькая, дрожащая, до смерти напуганная Аня, и я быстро отгоняю это видение.

– И что же ты предлагаешь?! – язвительно спрашивает брат.

– Я хочу, чтобы ты пообещал мне, что каждую девушку, прежде чем приглашать домой, ты будешь предупреждать о том, что ты сидел за изнасилование…

– Я ее не насиловал! – вспыхивает Арсений, не выдерживая, вскакивая с места и набрасываясь на меня с кулаками. Ударить он не успевает: охрана вовремя хватает его, скручивает и выводит прочь.

Я остаюсь один.

17 глава

АНЯ

Двенадцатого ноября мы с Мишей, мамой и двумя терапевтами-онкологами, которых оплатил нам Авель – один российский, другой израильский, – вылетаем в Тель-Авив, чтобы попасть в Шибу – знаменитую на весь мир больницу, где в отделении медицинского туризма занимаются в том числе детской онкогематологией. Мария Анатольевна, лечащий врач Миши из рогачевского онкоцентра, одобрила эту поездку, тем более что мест в группу экспериментального лечения все равно уже не осталось:

– Я думаю, что это хороший шанс, – сказала она, и мы с мамой зацепились за эту фразу. Буквально накануне надежда спасти Мишу умерла в моем сердце и в сердце мамы – а теперь возродилась с новой силой. Восстала, как феникс из пепла, и мы были намерены не дать ей умереть снова.

Катя осталась в Москве, чтобы заниматься социальными сетями, фондами и сбором денег. Это чистая правда, что Авель перевел на счет Шибы сто пятьдесят тысяч долларов – больница подтвердила это, как и то, что большая одноместная палата для Миши уже готова, – но мы все равно решили перестраховаться и собрать еще денег. Сколько получится, хотя бы немного. Если они вдруг не понадобятся – мы просто отдадим их в один из благотворительных фондов, занимающихся помощью онкобольным детям.

В колледже меня отпустили с большим нежеланием – все-таки второй курс, много профильных предметов и практических занятий, – но я пообещала вернуться через полтора месяца, чтобы сдать зимнюю сессию, и они согласились, понимая, что жизнь и здоровье младшего брата для меня сейчас в приоритете. Естественно, мне все равно придется каждый день заниматься. Я договорилась с преподавателями и одногруппниками, что мне будут высылать лекции, домашние задания и контрольные работы. Так что тупо сидеть возле кровати Миши не получится: дел будет невпроворот.

Оксана Леонтьевна и Дебора, сопровождающие нас всю дорогу от Москвы до Тель-Авива, следят за состоянием Миши и за тем, чтобы мальчик нормально перенес перелет. Брат держится отлично: ест, спит, играет в видеоигры и читает. Это его первый полет на самолете, так что еще он с любопытством осматривает все вокруг и любуется видами из иллюминатора. Нас с мамой безумно радует загоревшийся в его глазах живой огонек. Он уверен, что все получится, и он полностью поправится. Мы с мамой боимся загадывать так далеко, конечно, но даже сам факт, что мы летим в известнейшую международную клинику, где успешно лечат острый лимфобластный лейкоз, очень сильно обнадеживает.