Почувствуй - Алейна Севимли (2022)

Находясь в этом городе несколько месяцев, пусть и не выходя из больницы, мне казалось, будто ничего не изменилось, не было этого года, не было моей работы, подруг, разукрашенной квартиры, с заляпанным краской полом. Будто то был скоротечный сон, но почему?

Закончившиеся отношения с Бирканом длились меньше, чем я страдала по нему, меньше, чем я жила другой жизнью, так почему тот год кажется мне одной страницей в жизни, в то время, как Биркан занимает всю мою книгу жизни?

— Любимая, мы ведь договаривались, не давить на неё психологически, — Анри подошёл к жене и обнял её за плечи, она уложила голову на его грудь, тяжело вздыхая.

— Я буду навещать вас, и приглашаю к себе. Правда, приезжайте, я буду рада вас видеть.

— И ты всё ещё не хочешь, чтобы мы провожали тебя?

— Не хочу, незачем прощаться, мы ещё встретимся, — пожимаю плечами, внутри будто скребутся кошки, в прошлый раз было гораздо проще уехать, все эти прощание лишнее, на вокзале будет ещё тяжелее.

— Я хоть помогу тебе погрузить вещи, а потом, обещаю, сразу же уйду с зоны видимости, — настаивал на своём крайне дружелюбный, Озгюр.

— Или мы все можем постоять в стороне, — дрожащим, от невидимых слёз, голосом, предлагает подруга. — Можешь ничего не говорить, просто будет легче, если мы будем рядом.

Нет, станет в разы глупее и совсем не легче. Я предполагала, что друзья, несмотря на мои желания, явятся в назначенное место, поэтому заранее сообщила неправильное время отъезда. Уже, будучи в пути, ещё до того, как они решат проследовать к автобусу, сообщу им, что уже близка к Стамбулу.

— Мы же договаривались, никакого давления, — вновь поддерживает меня Анри, бравый защитник моей психики. — Но, Кадер, пообещай быть осторожнее, позвони, как доберёшься.

— Спасибо, Анри, обязательно сообщу вам. И буду звонить регулярно, спрашивать, как вы поживаете. А вы будете рассказывать тёте Кадер, какие слова выучил малыш Онур, — улыбаюсь ребёнку, он смущённо прячет лицо за папиной рукой, а затем поворачивается вновь.

Ещё несколько часов провожу в помпезной квартире, мы лакомимся кулинарными изысками Нихан, пьём чай, привезённый Озгюром из Европы, и успешно оставленный в этой квартире вместе с другим сувенирным барахлом, как он сам же и выразился.

Прощаемся, теперь точно, едва сдерживаем слёзы с моей верной подругой, и договариваемся, что в ноябре, во время отпуска Анри, супруги и малыш, приедут ко мне в Стамбул.

Озгюр отвозит меня к тётушке, где поджидал и мой отец, прощаюсь с другом, он обещал навестить меня в конце месяца, пообещав, что непременно приедет с хорошими вестями, касающимися их с Бурсу женитьбы, конечно, после напряженного разговора с настырным адвокатом.

Прощание с родственниками даётся немного проще, чувствую себя достаточно виновной, по крайней мере, я не бросаю их, как в прошлый раз. А ещё, за время, проведённое в другом городе, я научилась бороться с чувством непрекращающейся вины.

Мы расстаёмся достаточно легко, обещая звонить друг другу, больше мне не удастся держать номер телефона в секрете.

В такси борюсь с желанием сорваться к Биркану, я не могу этого сделать, не могу так поступить с ним, или со своей жизнью. Мы слишком изменились, уже ничего не может быть, как было раньше. Моя жизнь там, в Стамбуле, пусть без любви, но и тревог в ней нет. Теперь, когда мы с Бирканом провели много времени вместе, и не сделали попыток примириться, я смогу реже вспоминать его, зная, что и он не вспоминает меня.

Выхожу из машины, таксист предлагает помочь донести чемодан до автобуса, но я отказываюсь, вещей почти нет, из дома я забрала минимум, а из Стамбула и вовсе привезла пару вещей.

Приходиться ждать какое-то время на улице, какие-то неполадки с автобусом, но беспокойных пассажиров, а нас не так уж и много, человек двенадцать, уверяют, если рейс немного задержится, то на место в любом случае приедет во время, водитель увеличит скорость, и мы успеем вовремя.