Неверная - Айаан Али (2012)

После nikah мы с мужем провели неделю вместе, чтобы узнать лучше друг друга. Я поехала с ним в Ухуру Парк. Познакомилась с его друзьями. Он рассказывал о своей юности, своих мечтах. Они были невозможны, я просто стерла их из памяти. Мы говорили о религии: Осман Мусса был полностью предан исламу и чести своей семьи. Он утверждал, что Сомали страдает от гражданской войны, потому что ее жители свернули с пути Аллаха. Он снова говорил о сомалийках в Канаде и их моральном облике. Он никогда не склонял меня к физической близости, потому что уважал во мне дочь моего отца и свою кузину. Мы ждали свадебного торжества в Канаде.

Когда мы оставались наедине, я была словно заморожена. Я даже представить себе не могла, что могу хотеть этого мужчину, просыпаться с ним по утрам.

Не все традиции были соблюдены. Свекровь не удостоверилась, что я девственница. Мы были выше таких процедур. Все было напоказ. Встречаясь с его друзьями, я вела себя, как и положено дочери Хирси Маган, носила черный хиджаб, который они все одобряли. Мы мало говорили о войне и текущих событиях. Я сосредоточилась на поведении: говорила мягко, вежливо, стараясь не опозорить родителей. Я была опустошена.

Друзья Османа сердились не на болтунов или лжецов, их злость была направлена на женщин, которые не носили головного платка, и на мужчин, которые молились не так часто, как следовало. Мне вспоминалась Иджаабо. Это все больше и больше раздражало меня.

Через шесть дней я проводила Османа в аэропорт, он возвращался в Торонто. План был таков: он готовил все бумаги для получения визы, а я должна прилететь к нему как можно скорее. В аэропорту он обнял меня и сказал:

– Буду ждать встречи. Я кивнула и сказала:

– Счастливого пути. – И высвободилась из его объятий.

Я понимала, что слишком холодна, и сожалела об этом, но ничего не могла поделать.

* * *

В конце концов Али Версенгели все-таки встретился с моим отцом. Абех закрыл дверь у него перед носом, а потом пришел ко мне на Парк-роуд. В эти дни он часто заходил к нам: приносил бумаги на подпись, анкеты для визы. Отец буквально лучился самодовольством, радуясь тому, что у него появилась новая задача – подготовить мой отъезд.

– До меня дошли слухи о вас с Махмудом, сыном твоего дяди, – сказал он. – Что из этого правда?

– Ничего, – ответила я, и папа ушел, напевая. Он был так счастлив тогда.

Выходило, что у Али Версенгели не было никаких доказательств: Махад порвал свидетельство о браке, а Махмуд не мог и не хотел заявлять свои права на меня. Так что все решили, что это не больше чем сплетни, как и утверждал Махад. Никто не желал зла Айаан Хирси Маган. Среди всех бедствий и хаоса гражданской войны в Сомали я была для них символом надежды: благочестивая, послушная девушка, заслужившая прекрасную партию, которую для нее подобрал отец.

Qali признал брак законным. Спустя несколько недель после nikah отец забрал свидетельство и зарегистрировал наши отношения с Османом Муссой в кенийских официальных органах. Я знала об этом, потому что однажды отец принес документ, оформленный на английском и арабском, со специальными графами «Девственница или нет» и «Размер выкупа». Все графы были заполнены за меня – «девственница» и «десять книг Священного Корана». В документе также было указано, что на церемонии бракосочетания меня представлял отец. Абех сказал, что теперь я должна поставить свою подпись.

Я засомневалась, но по законам ислама и в глазах всех знакомых мусульман я была уже замужем за Османом, так что какая разница? И прямо под арабской подписью отца я поставила свою: А. Х. Маган.