Неверная - Айаан Али (2012)

Я сидела выпрямившись и молчала, только отпивала понемногу чай из чашки. Да, я нарушила одно из священных правил клана, покрыла своего отца несмываемым позором, но я знала, как подобает вести себя. Я не буду грубой, не опущусь до оскорблений и истерик. Я сидела, поставив ноги именно так, как мне предписывалось, и смотрела на губы мужчин. Лишь иногда я поднимала взгляд, чтобы показать, что все слышу, и кивала. Я понимала, что должна выдержать это испытание, ведь на кону было мое право распоряжаться собственной жизнью.

Потом Абделлахи Мусса Бокор произнес:

– Думаю, теперь Осман Мусса должен сказать свое слово. Осман Мусса стал говорить о чести, семье, клане и войне. Он признал, что ничего не знал обо мне и вел себя чересчур самоуверенно, принимая все как должное. Но теперь готов по-настоящему познакомиться со мной – как с личностью, а не чьей-то дочерью. После этого Абделлахи Мусса Бокор обратился ко мне. Я по-прежнему хранила молчание.

– Ты понимаешь, что это официальный совет, хотя он и проводится в неподобающем для него месте?

Я кивнула.

– Теперь подумай о своем ответе. Мы не можем позволить тебе сказать «да», а потом исчезнуть в другой стране. Сейчас твой ответ будет окончательным.

Я снова кивнула.

– Мы прервемся, чтобы ты смогла все обдумать, а завтра вернемся, чтобы услышать твой ответ.

Я поняла, что мне пора говорить.

– Я знаю, каким будет мой ответ. – Я подняла глаза и произнесла: – Нет. – Я удивлялась самой себе, я была такой спокойной и решительной. Никогда раньше я не чувствовала, что настолько права. – Я не хочу быть женой Османа Муссы, хотя уважаю его, он всегда относился ко мне как должно. Я понимаю, что вы делаете ради меня и насколько это все необычайно, но мой ответ окончательный.

Бокор на мгновение замер. Он явно был потрясен.

– Можем ли мы задать тебе несколько вопросов? Я согласилась.

– Осман Мусса был с тобой жесток?

– Нет. Он всегда вел себя безупречно.

– Он скуп?

– Нет, он очень щедр.

– Знаешь ли ты об Османе то, чего не знаем мы?

– Нет.

– Есть ли тебе что добавить?

– Нет.

С каждым вопросом они давали мне возможность уменьшить позор, которым я покрыла свое имя и имя отца. Но я решила не лгать, не говорить, что Осман Мусса бил меня или обижал. Это было бы несправедливо. Я просто не хотела жить с ним.

В конце концов Абделлахи Мусса Бокор спросил:

– Так почему же ты так поступаешь?

Я некоторое время молчала, а потом слова сами полились у меня изо рта:

– Это веление души, а душу нельзя принудить.

Я произнесла эту фразу высокопарно, и ее меньше всего можно было ожидать от женщины, тем более двадцати трех лет.

Абделлахи Мусса Бокор внимательно посмотрел на меня, а потом сказал:

– Я уважаю твой ответ. И думаю, что все мы должны уважать его. – Он повернулся к Осману и спросил: – Ты принимаешь его?

– Я вынужден, – ответил Осман.

После Бокор обратился к совету и сказал, что согласие Османа все должны счесть достойным и храбрым поступком, который преумножит его мудрость в глазах членов клана. Он обнял Османа и похлопал по спине. Затем все остальные мужчины сделали то же самое.

Я чувствовала себя виноватой перед ним, ведь дело было совсем не в нем. Я сказала:

– Я обязательно верну тебе деньги за билет на самолет, возмещу все расходы…

Осман Мусса был глубоко оскорблен:

– Вдобавок ко всему, что ты натворила, ты еще и посыпаешь мои раны солью.

По законам чести этого не требовалось, но я не хотела оскорбить его. Я сказала, что благодарна ему.