Неверная - Айаан Али (2012)

Мне было одиноко без Хавейи и Фардосы. Многие школьные друзья избегали меня – им было неуютно рядом с религиозным фанатиком в черном покрывале. После школы я стала приходить в дом Фараха Гуре, который был полон молодых девушек – его дочерей-подростков и девочек из субклана Осман Махамуд, только что приехавших из Сомали. За ними пристально, но не строго присматривала жена Фараха, Фадумо. Мама думала, что это пойдет мне на пользу, и разрешала проводить там столько времени, сколько я хотела.

Там я впервые встретилась с несколькими девушками из Сомали. Одну из них звали Джавахир. Ей было около двадцати пяти. Она приехала в Найроби, чтобы выйти замуж за Али, одного из водителей грузовиков Фараха Гуре, который на пять месяцев уехал на юг Африки. Али был надежным работником, и Фадумо хотелось, чтобы Джавахир было хорошо в Найроби, иначе она могла уговорить мужа поехать с ней в Сомали. Поэтому Фадумо попросила меня показать Джавахир город и составить ей компанию.

Джавахир была крошечной, но фигуристой. Ее было чересчур много: она без умолку болтала пронзительным голосом, вращала глазами и размахивала руками. Она напомнила мне женщин Исак, которые причитали на похоронах тети в Могадишо под деревом талал. Вместе с поведением она переняла у Исак и говор, ведь она долго жила неподалеку от Харгейсы. Джавахир не читала книг – она была неграмотна, – но мне было с ней весело.

После полудня, когда взрослые и дети засыпали, мы собирались – и начинались долгие девичьи разговоры, в основном о предстоящей свадьбе Джавахир и о том, кто за кого собирается выйти замуж. Конечно, мы говорили и об обрезании.

В основном девочки хвастались друг перед другом тем, как плотно они зашиты, будто благодаря этому они были еще чище, дважды девственницы. Джавахир особенно гордилась своим шрамом.

– Видите ладонь? Там вот так же. Плоско. Закрыто, – говорила она.

Однажды, когда мы сплетничали о другой девушке, Джавахир сказала:

– Если вы зайдете вместе с ней в туалет, то услышите, что она не девственница: она писает громко, как мужчина.

Однако мы никогда не говорили о сексе – о том, что произойдет в брачную ночь. Сомалийцы почти никогда не говорят о подобном напрямую. Эта тема считается постыдной и грязной. И все же иногда, гуляя с Джавахир по округе, мы натыкались на кенийцев, которые занимались любовью посреди бела дня. Деликатная Джавахир всякий раз отшатывалась в испуге: какая ужасная страна!

Порой она просила меня почитать ей вслух отрывки из романов, которые я носила с собой везде. Джавахир никогда не ходила в школу, и книги казались ей странными. В основном при мне оказывались триллеры и слащавые любовные истории, но во всех встречались эротические сцены. Я читала, а она морщилась и говорила: «У мусульман все совсем не так. Мы чисты».

* * *

Свадьба Джавахир прошла в доме Фараха Гуре. Все женщины были одеты в прозрачные разноцветные dirha, на руках у них были нарисованы хной причудливые узоры. Мы танцевали все вместе под звуки барабанов, на которых играла женщина. Потом был роскошный пир – к нему зарезали несколько баранов и коз. А вечером появилась Джавахир в белом европейском платье и с прической «улей». Она наслаждалась вниманием: ей нравилось выступать.

После свадьбы еще неделю мама запрещала мне видеться с Джавахир: она говорила, что это неприлично. Так что я смогла прийти к ней в гости только на следующие выходные. Джавахир сидела на диване, осторожно перенося вес с одной стороны на другую. Наконец, я спросила у нее, как прошла первая брачная ночь.

Она уклонилась от ответа. Я держала в руках один из любовных романов. Джавахир выхватила его у меня и спросила:

– Что за грязную книжку ты читаешь?

– Ты же уже все знаешь. Давай же расскажи мне, как все это было.

– Только после того, как ты мне прочитаешь эту книгу.