Подсолнух - Ирина Воробей

Раздались скрипучие звуки каблуков. Фигура Арины скрывалась за поворотом, когда Татьяна открыла глаза. Девушка пару секунд осознавала услышанное, стоя на месте, но спрашивать уже было не у кого, потому послушалась и выбежала следом. Она нагнала арт-директора во дворе, когда та разблокировала автомобильную сигнализацию. Дважды пикнул характерный звук, и Арина показала жестом садиться в машину. Татьяна напряглась, будто ее пригласили на электрический стул, но молча исполнила указание. Женщина села на водительское сиденье. Девушка — рядом на пассажирское.

— Куда мы едем? — осторожно поинтересовалась она, наблюдая за тем, как Арина пристегивается ремнем безопасности, и последовала ее примеру.

— Раскрепощаться, — просто ответила та и стартовала.

— А работа?

Арт-директор посмотрела на нее с насмешливым выражением лица, приподняв правый уголок рта и левую бровь, после чего у Татьяны не осталось вопросов.

Ехали они молча. Арина, казалось, не чувствовала никакой неловкости при этом, подпевала песням, что звучали по радио, следила за дорогой, но как будто не очень внимательно, думала о чем-то своем. Ее вальяжность заставляла девушку смущаться сильнее. Татьяна сидела как на шаткой табуретке с одной ножкой — никак не могла найти усидчивое положение. Руки сжала в кулаки, вдавив их в бедра сверху, а слегка подрагивающие от нервного напряжения ноги свела вместе в коленях, чтобы нервозность была не так заметна.

Небеса давно угасли под напором ночи. Белесо-желтоватые огни уличных фонарей мерцали как звезды и выстраивались в нестройные ряды на горизонте. Под ними горели сплошным красным автомобильные фары в очереди на проезд по проспекту. Арина свернула с главной дороги в узкий переулок, где густые кроны закрывали первые этажи советских многоэтажек и вырулила на широкую улицу, по обеим сторонам которой толпами гуляли пешеходы. Татьяна следила за дорогой, но из-за незнания города плохо понимала, куда они едут и зачем.

— Янусик, оформи мне плюс один, пожалуйста, — заглушив радио, сказала Арина в блютуз-гарнитуру, когда они проезжали мимо огромного торгового центра. — Ты знаешь, я в долгу не останусь.

Татьяна прислушалась, но ничего не услышала. Больше никакой полезной информации Арина не сообщила, только поблагодарила собеседника и снова включила музыку.

Еще немного пропетляв, они заехали на территорию бывшего завода, которую занимали отреставрированные здания из красного и желтого кирпича с белыми окнами. Свободные площади между домами облагородили и обложили плиткой, вдоль дорожек установили фонарные столбы с уютным оранжевым светом, а под ними в некоторых местах добавили лавочки. Они проехали через всю территорию завода и остановились на пустой площадке перед входом в одноэтажное здание со стеклянными дверями.

Несмотря на вопросительные взгляды Татьяны, Арина продолжала непринужденно молчать, насвистывая последнюю песенку из радио-чарта. Они вошли внутрь. Приглушенно издалека раздались басы и ритмичная мелодия. Женщина шагала через холл широко и бодро. Татьяна плелась за ее спиной, как за щитом, боясь, неизвестно чего. Они прошли по белому коридору, украшенному античными полуколоннами, вросшими в розовые стены, и дешевой лепниной на потолке, изображающей ангелов и купидонов. Арина вошла в одну из множества классических белых дверей. Татьяна увидела перед собой небольшую комнату с несколькими холщовыми ширмами и стегаными розовыми пуфиками из искусственной кожи.

— Янусик? — спросила Арина, осматривая комнату целиком.

Она прошла внутрь, встав напротив ширмы, за которой кто-то копошился. Татьяна пока входить не решалась. Через пару секунд вышел высокий мужчина с круглым животом и тонкими ножками. Из одежды на нем были только белая повязка, обмотанная в виде пояса для борьбы сумо, и соломенная конусообразная шляпа. Нечто подобное Татьяна видела на головах японских самураев в нескольких исторических аниме.