Подсолнух - Ирина Воробей

Не успела она добежать до гримерки, как ей дорогу перегородил парень в сером костюме. Сквозь слезы Татьяна не сразу узнала в нем Павлика.

— А ты смелая, — сказал он, проведя по густым волосам пятерней, и неловко показал стройный ряд неестественно белых зубов.

— Что тебе надо? — нервно спросила Татьяна, сильнее прижимая подсолнухи к груди.

Парень невольно посмотрел туда, но быстро перевел взгляд на лицо девушки.

— Поддержать хотел, — кашлянул он, потерев руки о бедра, не зная, куда их девать. — Не обращай внимания… на все это.

Павлик взмахнул правой рукой в воздухе, сделав непонятный жест, расплылся в улыбке и добавил:

— Как говорится, было бы чего стесняться.

Они встретились глазами. Татьяна смотрела злобно, сжимая губы и тяжело дыша. Сосуды глаз наполнились кровью. Слезы скопились у нижних век. Щеки вдавились внутрь, оголив острые скулы.

— Пожалуй, обойдусь, — с ненавистью проговорила девушка, будто это Павлик только что раздел ее на глазах толпы, — без такой поддержки.

Она оттолкнула его и прошла дальше. Парень только развел руками в воздухе.

Татьяна вбежала в туалет и смоченным полотенцем вытерла ключицу, шею и лицо. «Как тупо!» — злилась на саму себя. Ее бесил глупейший позор на глазах у всех коллег и огромной толпы. Бесило, что Адлия предупреждала насчет этих лямок, но она не послушала. Бесило, что Китс так дерзко себя повела, а она не смогла ей ответить. Бесил Павлик, возникший из ниоткуда и строивший из себя верного друга, коим никогда ей не приходился. Вновь хотелось разрыдаться, напиться, бросить все и потеряться. Но у нее было всего несколько минут до следующего выхода на подиум, чтобы прийти в себя.

Руки чесались разбить зеркало от досады, но за него Арина бы заставила ее здесь работать весь следующий месяц бесплатно, потому она только порвала бумажные полотенца и с силой бросила их в мусорный контейнер. Сдерживая слезы, Татьяна натянула бюстгальтер, завязав лямки на три узла на шее и спине. Потом поправила трусики и усадила на бедра леггинсы. Руками причесала волосы, слегка их потрепав. Но слезы все равно текли, размывая дешевую тушь по щекам, превращая девушку в грустного клоуна. Она дала себе еще пару минут на передышку, встала напротив зеркала, уперлась руками в каменную столешницу и закрыла глаза.

— Ревешь? — послышался бархатный голос за дверью.

Татьяна не стала открывать глаза и отвечать.

— Отчаянная ты, однако, — заметила Арина, медленно шагая по плитке. — Не ожидала от тебя.

— Это не специально получилось, — призналась девушка, вздохнув, и устремила взгляд на директора.

— Ну, значит, везучая, — посмеялась женщина, не высовывая рук из карманов брюк.

Она заметила, как Татьяна снова начинает заливаться краской, и скривила рот в усмешке.

— Почему вы мне ничего не сказали? — с детской обидой в голосе спросила девушка, с осторожностью посмотрев на арт-директора.

— Потому что в этом была суть испытания. Не думала, конечно, что ты так элегантно просто из этого выкрутишься.

Раскрыв зубастый рот, Арина громко рассмеялась. Татьяна вспыхнула ненавистью.

— Элегантно просто?! Да меня опозорили на глазах у тысячи людей! Раздели догола!

— Но сперва ты победила, — улыбнулась женщина, поймав напряженный взгляд через зеркало. — И сохранила работу.

Девушка опустила глаза и снова глубоко вздохнула. Она теперь не представляла, как после такого работать. В воздухе повисла удручающая пауза. Татьяна тряхнула головой, как бы сбрасывая с себя ошметки позора. Арина притихла сзади, не издавая ни шороха, но девушка чувствовала затылком ее внимание. Наконец, директор сказала:

— Пойдем со мной.