Подсолнух - Ирина Воробей

Расхвалив шибари перфоманс, ребята продолжили беседу в прежнем русле. И разговор этот, к удивлению Татьяны, касался не секса, а открывшейся недавно галереи современного искусства, которая поразила рассказчицу с розовыми волосами бунтарской экспозицией. Татьяна не разбиралась ни в искусстве, ни в политике, но вслушивалась внимательно, потому что девушка рассказывала интересно, находясь под сильным впечатлением.

Ночь пролетела как на реактивных крыльях. Татьяна с Ариной всю ночь провели порознь. Женщина занималась сексом с разными партнерами и компаниями. Ее стоны в зале казались самыми громкими. Девушка болтала с компанией Ленки, непринужденно веселясь под всеобщую оргию, что творилась вокруг. Поначалу она чувствовала себя жутко неловко и постоянно оглядывалась по сторонам, отвлекаясь на резкие звуки, но в какой-то момент это превратилось в фоновый шум. Она глубоко увлеклась беседой, и все остальное размылось в сознании.

С Ариной они встретились только утром, когда вечеринка закончилась. Татьяна ждала ее на улице у автомобиля, разглядывая рассветное небо. Солнечные лучи окрашивали его в голубой. Легкие облака размывали белым. За забором гудели редкие автомобили. Вдалеке раздавались множественные женские голоса и задорный смех. В душе Татьяна к ним присоединилась. Последняя клякса полуночного позора отстала от нее еще на вечеринке. Душа казалась чистой, разум — свободным.

Вдруг пришло сообщение от Арины — фотография и видео. Татьяна сразу открыла и начала смотреть. На фотографии была изображена красивая сцена, когда Татьяна висела, полностью связанная на бамбуковой перекладине, а Ленка делала ей куннилингус. В видео содержалась запись всего перфоманса. Глядя на саму себя связанную и голую, девушка краснела, но с любопытством разглядывала каждую деталь, наблюдала за изящной Ленкой и ее искусными руками, ловко и быстро связующими красивые узлы и путы. Потом началась часть, где Татьяна получала оргазм. Она прикрыла рот рукой от стеснения, глядя на собственный экстаз. Но в этом, действительно, что-то было. И красота, и свобода, и философия.

Арина прервала ее как раз на том моменте, когда Татьяна издала последний писк и повисла на веревках и стебле бамбука.

— Ну, как ночь прошла? — спросила женщина издалека, шагая по парковке и разминая шею.

— Хорошо, — просто ответила девушка, скрывая улыбку, и заблокировала смартфон.

Они сели в машину. Арина завела мотор. Перед стартом она повернулась к девушке и прищурилась.

— Легче стало?

Татьяна кивнула и широко улыбнулась. Женщина с самодовольной улыбкой включила радио. Заиграла бодрая песенка на французском языке. В Татьяниной памяти всплыли пейзажи Прованса, в котором она никогда не была, но в душе царила такая же безмятежность. Они выехали с территории завода и, не спеша, двинулись по полупустому проспекту.

— Тебя никто не сможет унизить, если ты сама не будешь унижаться, — сказала вдруг Арина после долгих минут молчания. — Унижение — внушаемое чувство. Нужна, конечно, огромная воля, чтобы не поддаваться ему. Но в тебе это есть. Ты только не умеешь с этим управляться.

Она посмотрела на девушку, как мастер на ученика, и хмыкнула, уловив смущение.

— Спасибо вам, — тихо сказала Татьяна, разглядывая глянцевый узор бардачка.

— Вежливость к тебе вернулась? — саркастически заметила Арина.

Девушка оторопела, вспомнив свою вчерашнюю грубость.

— Я просто… на нервах была…

Директор захохотала.

— Come on[1], Подсолнух… обращайся ко мне хоть «оно».

Татьяна сразу перестала чувствовать неловкость. В груди возникло ощущение комфорта, которое она раньше не осознавала. Ей с Ариной было почти так же уютно, как с Вадимом, словно она встретила кого-то из родни. Она не могла объяснить, откуда бралось это чувство, но радовалась ему, потому что остро в нем нуждалась. Это чувство мгновенно успокаивало и давало силы двигаться дальше.