Русская рулетка - Элли Лартер (2018)

— Байкером, — поправила Герда.

— Окей, байкером, — доктор кивнул. — Жаль, что он употреблял так много алкоголя и курил… Пачки две в день, наверное?

— Понятия не имею, — призналась женщина, покачав головой, и врач посмотрел на нее странным взглядом: как жена может не знать, сколько сигарет выкуривает ее муж?

— В любом случае, — продолжал он. — Прогнозы делать слишком рано. Как правило, при перенесенном инсульте существует два кризиса: через пять дней и через две недели. Если в эти сроки он останется жив, то появится реальный шанс на восстановление. Пока же у него отнялась вся правая часть туловища, как и правая рука и правая нога, окончательно разрушены речевые функции, которые и без того были повреждены, и серьезно пострадала нервная система.

— Он понимает, что с ним? — спросила Герда.

— Сложно сказать, — доктор Моррис почесал подбородок. — Но ваша поддержка ему не помешает. Подождите еще немного — его разместят в реанимационной палате, и мы пустим вас к нему.

— Хорошо, — кивнула женщина.

Все было точно в тумане.

Кем он был?

Как его звали?

Как называлось место, куда он попал? Белоснежные стены, белоснежные простыни и незнакомые люди в белоснежных одеждах.

Один такой незнакомый человек склонился над ним, заглянул в глаза, как будто в душу, а потом принялся мелькать перед его взглядом слепящим светом фонарика. А он даже отвернуться не мог…

— Вы меня слышите, мистер Джонсон? — голос был глухим, точно доносился со дна глубокого колодца.

Мистер Джонсон? Видимо, это была его фамилия.

Да, он слышал. Но ответить не мог. Язык не слушался. Язык лежал во рту, как дохлый скользкий слизняк, мерзкий и совершенно бесполезный.

Он попробовал сказать:

— Слышу, — но у него, как и следовало ожидать, ничего не получилось, поэтому незнакомый мужчина отвернулся от него и сообщил кому-то третьему:

— Реакции нет. Зрачки тоже без движения.

Он попытался пошевелить рукой. Левой. Пальцы с трудом отозвались на запрос нервной системы и сдвинулись, наверное, на миллиметр. Со стороны и не заметишь, если не будешь приглядываться. Правая рука не двигалась вообще. Правая нога тоже.

Больница, сообразил он неожиданно. Вот где он находился.

А вот как его звали, он все еще не помнил.

Зато помнил некоторых других людей из своей жизни.

У него было четверо детей, это он знал точно.

Карри, Лиам, Лэсси и Кира. Он не был уверен, который сын — старший, потому что ему то казалось, что его наследник и преемник — Карри, то — Лиам. Лэсси из всех четверых однозначно была самой доброй, а Кира — самой маленькой.

Еще у него была жена. Алисия. Или… погодите. Или ее звали Герда?

Тут его тело неожиданно пронзила боль, и он дернулся в беззвучном крике, чувствуя, как белоснежный мир, окружавший его, наполняется черными пятнами, заволакивающими взгляд.

Похоже, ему сделали укол.

Откуда-то издалека снова раздался голос:

— В реанимационную палату его. Состояние очень тяжелое, будьте осторожны…

Он ощутил толчок, и каталка, на которой лежало его непослушное тело, поехала по больничному коридору, спотыкаясь о пороги и огибая встречных людей.

Так себе поездочка.

А ведь когда-то он гонял на мотоциклах по ночным трассам, рассекая ветер и пыль, навстречу огням и светофорам, навстречу опасности и драйву, навстречу льющемуся рекой виски и жарким объятиям знойных красавиц…

Да, он был байкером. Это он помнил. Он был президентом мотоклуба.

И все-таки, как его звали? И как звали его жену?

Он напрягся, попытавшись вспомнить ее лицо, но оно казалось смазанным и раздваивалось, точно это была не одна женщина, а две…

Каталка остановилась. Потом его перебросили на реанимационную кровать. Сердце зашлось болезненным стуком. Он по-прежнему не мог подвигать правой рукой или хоть что-нибудь сказать.