Безрассудный - Онли Джеймс

— Она сказала завернуть тебя как... буррито из одеяла? Купить твои любимые блюда. Обнять тебя, если ты этого хочешь. Оставить тебя в покое, если не хочешь. Каллиопа сказала, что если ты хочешь весь день лежать в постели и плакать, я должен позволить тебе, но не должен оставлять тебя одного, чтобы справиться с этим. Так что я заехал в магазин, а потом вернулся так быстро, как только мог.

У Ноя щемило в груди. Адам позвонил двум людям, чтобы узнать, что делают люди, когда другим больно. Разве это не романтично? Что, черт возьми, Ной знал о романтике? Это было приятно.

— Что в пакетах?

Адам немного просветлел.

— Я не знал, что тебе нравится, поэтому, — он поставил пакеты в центр кровати, — я взял всего понемногу.

Когда между ними на кровати появилась куча конфет, раздался негромкий смех. Так много шоколада — дешёвого и дорогого, который Ной никогда не мог себе позволить, а также чупа-чупсы, леденцы в виде соски, жевательные конфеты твиззлеры, и мармеладная шведская рыбка. Словно воплощённая в жизнь фантазия каждого ребёнка.

— Если тебе ничего из этого не нравится, просто скажи, что ты хочешь, и я смогу устроить доставку сюда в течение часа. Всё что угодно. А если ты голоден, мы можем заказать всё, что захочешь.

— Всё хорошо. Мне нравится всё. Кроме шведской рыбки. Они все твои.

Чтобы доказать свою точку зрения, Ной схватил шоколадку и развернул её, откусив кусочек, с удивлением обнаружив, что проголодался и сладкое лакомство пришлось как нельзя кстати.

Адам взял бутылку водки с колен Ноя, но не убрал её, а просто сделал глоток и поставил её обратно между ними.

— Ты не собираешься читать мне лекцию о том, как нехорошо запивать свои проблемы? — спросил Ной.

— Нет. Если это то, что тебе нужно, чтобы справиться, тогда я буду охранять тебя, пока ты это делаешь.

Сердце Ноя заныло, и подбородок уже в тысячный раз за день снова задрожал.

— Спасибо.

Адам кивнул. Через минуту он сказал:

— Мои родители жестоко обращались со мной, когда я был маленьким, до того, как мой отец усыновил меня. Это было ужасно. На уровне документального фильма Netflix. Но даже тогда я знал, что отличаюсь от других, потому что другие грустили, боялись и плакали. А я просто чувствовал ярость.

— Ты всё помнишь? — спросил Ной, одновременно печалясь за Адама и немного завидуя тому, что он избежал мучений, связанных с тем, что прошёл Ной.

— Я помню всё смутно, как люди помнят то, что произошло давным-давно. Но ничего не чувствую по этому поводу. Я не могу. Я не умею. Но ты можешь, и я не собираюсь осуждать тебя за то, как ты справляешься с этим, понимаешь? — Адам пожал плечами, а затем добавил: — Кроме того, я склонен убивать свои проблемы.

Ной снова немного улыбнулся, несмотря на своё состояние.

— Мы можем заказать пиццу?

Адам встретил его взгляд.

— Мы можем полететь в Чикаго и съесть пиццу у «Лу Малнати», если это заставит тебя улыбнуться, — пообещал он.

Ной как-то умудрился одновременно и рассмеяться, и зарыдать, поскольку был не в состоянии обработать два отдельных, но одинаковых чувства сразу.

— Я не хочу надевать штаны, — наконец вымолвил он.

Адам наклонился к Ною.

— Замечательно. Потому что ты мне нравишься без штанов.

Адам был достаточно близко, чтобы поцеловать его, но потом замешкался, как будто не был уверен, можно ли ему прикасаться к Ною. Ной обхватил лицо Адама и сократил расстояние, прильнув в целомудренном поцелуе. Адам с облегчением вздохнул. Ной тоже почувствовал некоторое облегчение.

— Прости меня за всё это.

— Не извиняйся. Я хочу, чтобы ты был здесь, со мной, всегда. — Он осмотрел лицо Ноя, ухмыляясь. — Даже весь в соплях и рвоте.

Ной нисколько не обиделся. Он был уверен, что выглядит и пахнет ужасно.