Расскажи мне сказку на ночь, детка - Елена Дженкинз (2022)

Плюю на приличия, разногласия и вообще на любые посторонние раздражители и отправляю смс-ку Чарли: «Зайди к нам, если ты дома». Все равно сейчас дяди с Джоанной нет, они Итона на секцию по единоборствам повезли. Если бы я плохо знала дядю, решила бы, что он с Джоанной связался из удобства: она его и Итона везде возит.

– Ты точно в порядке? – недоверчиво улыбается Том. Он сидит на стуле, спиной к барной стойке, и смотрит на меня, как на блаженную.

– Томми! Как здорово, что ты приехал именно сейчас. Это все одна большая удача.

За аркой в коридоре раздается грохот, и через минуту появляется Мэнди с пакетом еды. Я попросила ее заскочить в магазин по дороге.

– О, не-такой-как-все, привет! Не знала, что ты здесь, – теряется подруга и душит меня взглядом, заставляя притормозить. Невозмутимо поправляю леггинсы на коленях и отбрасываю распущенные волосы за спину.

– Мэнди, садись и слушай, – прошу и достаю из настенного шкафа чашку. – Нет, не так. Садись и вдохновляй меня своим божественным видом.

Раздается трель дверного звонка, и я скольжу по паркету в мягких уггах, ударяясь плечом об угол на повороте, чтобы впустить гостя. На пороге стоит Чарли. Он тоже успел переодеться после школы и явился в джинсах и белой футболке с длинными черными рукавами, даже не озаботившись накинуть что-то потеплее.

У него настороженное выражение лица, темные брови надломлены в немом вопросе, а я просто бросаюсь ему на шею и говорю:

– Спасибо, что пришел.

Беру Чарли за теплую, идеальную для меня руку и погружаюсь в эйфорию; если так и дальше пойдет, мне понадобятся мамины транквилизаторы.

Тащу Осборна на кухню и говорю:

– Дайте мне пять минут!

Достаю еще одну чашку, завариваю чай. Мечтательно поднимаю глаза к белому потолку и мысленно пишу на нем розовыми чернилами: «Ри + Чарли = Научный проект». И много-много сердечек. М-м, как романтично.

Когда гормоны счастья оккупируют мозг, то ничего плохого не замечаешь. Вот и сейчас я стою перед командой мечты и игнорирую злые взгляды, которыми в Осборна швыряет Томми. И то, как Мэнди старается вообще не обращать внимания на младшего Килмора. Она подчеркнуто внимательно смотрит в столешницу, расчесывая короткие пряди светлых волос вдоль висков, и жует жвачку. Аманда сегодня подрисовала стрелки на веках и нанесла немного румян, и выглядит просто сногсшибательно мило.

Раскладываю на столе продукты и быстро делаю сэндвичи с тунцом: для Итона, когда тот вернется, и для Мэнди, она их тоже любит. Наверх бабахаю еще порцию – с ветчиной и сыром, для остальных. Вываливаю виноград и малину на большую тарелку, чувствуя себя супер-пупер-хозяйкой, ставлю чашки с горячим чаем и, замерев у стола, киваю:

– Ну, ешьте быстрее!

Чарли прочищает горло и с опаской уточняет:

– Ри, ты не заболела?

– Наоборот, выздоровела, от тупняка! Ты меня вылечил, Чарли. Ты сказал: жизнь – это игра… Господи, да я сто миллионов раз эту фразу слышала, но сегодня оно щелкнуло. У дяди Эндрю на третий размер груди Джоанны щелкнуло, а у меня – на эту идею.

Подхватываю планшет, снимая с паузы видео об игре «Жизнь», и начинаю взахлеб рассказывать.

У Конвея есть поле – вселенная, внутри которой работают единые законы эволюции, неважно, что это – галактики или социальные группы.

Поле разбито на клетки, в исходной точке происходит «большой взрыв», задавая вектор жизни – и начинается самопроизвольное рождение, развитие и смерть всего, что есть внутри. Сам процесс жизни хоть и совершенно непредсказуем, но! – зависит от изначальных условий взрыва, ограничен законами вселенной и подчиняется естественному отбору. Судьба предопределена лишь в том, что все родится и умрет внутри своей вселенной, пройдя цепную реакцию. Тот момент, когда все случайности не случайны.