Расскажи мне сказку на ночь, детка - Елена Дженкинз (2022)

– Я же знала, что с Трейси что-то случилось. Мы все знали…

Осборн притягивает меня к себе, позволяя уткнуться носом ему в грудь. Я цепляюсь за полы его кофты, как за спасательный круг во время шторма. Меня и правда штормит. Слишком много эмоций в последнее время в моей жизни.

– Наши отношения начинаются со смерти. Кто бы сомневался, – хмыкает Чарли, но я чувствую его смятение и даже ярость, которыми он прикрывает испуг. – Я тебя отвезу, куда скажешь.

– Не стоит, не надо… Правда. Останься. Я позвоню, когда вернусь.

Но Чарли не слушает возражений, поднимается к себе и минуты через две возвращается аккуратно одетым, в джинсах и черной футболке. Нервным жестом зачесывает волосы наверх, берет меня за руку и уверенно идет к моему дому, так что я едва поспеваю следом. В прихожей нас встречает Лобстер, который сипло ругается на чужака.

– Ну привет, ночной демон, – говорит ему Чарли, пытаясь обойти упрямого лабрадора.

Мэнди выходит из гостиной – и мы бросаемся друг к дружке, обнимаясь. Страх потерять близкого человека ужасает, маяча тенью за спиной. Трейси была добрым человеком, и ее смерть, как красный сигнал светофора, отрезвляет. Планы и амбиции уходят на задний план, остается только тупая боль сожаления и сострадания к семье преподобного Мартина. А еще мерзкий страх. Куда же без него.

Господи, ну почему все так?!

Мэнди здоровается с Чарли, и тот уводит меня наверх, находя мою комнату сразу, словно бывал здесь раньше.

Стою посреди собственной неприбранной спальни и отупело смотрю по сторонам, не помня, что именно должна сделать. Чарли берет со стола пульт и включает телевизор, выводя меня из ступора, а потом начинает открывать и закрывать дверцы в поисках одежды.

Слезы комом стоят в горле, но я стараюсь не заплакать, сосредоточившись на том, как Чарли молча вынимает из шкафа серое хлопковое платье, достает спортивное белье из комода, подходит ко мне и начинает раздевать. У него дрожат руки, и он долго не может справиться с замком на пижаме. Это окончательно выбивает меня из мрачной пустоты, и я жмурюсь, перехватывая пальцы Чарли.

– Я сама, все в порядке.

Он отворачивается, пока я переодеваюсь, и смотрит в экран, где показывают давний фильм о женщине из высшего общества, которая попала в рабство в стране третьего мира, а в итоге выбралась на свободу надломленным человеком и покончила с собой, так и не сумев начать жизнь с нуля.

«Три шага до свободы».

Это один из любимых маминых фильмов. Мама любит драмы. Для меня же это слишком тяжелое кино: героиня актрисы Джессики Милборн всегда вызывает во мне прилив тянущего, болезненного сострадания, а я и так расстроена сейчас.

Надев платье, окликаю Чарли, но он продолжает смотреть в экран, как загипнотизированный. Кладу Осборну руку на плечо, слегка сжимая, и он вздрагивает, поворачиваясь ко мне. В его глазах – тяжелый туман, как пелена скорби.

– Это моя мать, – говорит он таким странным надтреснутым голосом, что я не уверена, правильно ли расслышала.

Осборн снова смотрит в экран, и я тоже перевожу взгляд.

Кто?.. Джессика Милборн?!

– Она умерла.

– Как?.. Когда?! Я не знала…

Мама мне обязательно сказала бы об этом, она любит обсуждать актеров. А кроме того… Погодите. Сбитая с толку, я несколько мгновений привожу мысли в порядок. Чарли – сын Джессики Милборн?! О ее семье я ничего не знала, если честно.

– О смерти не сообщали в новостях. Для всех она лечится в Швейцарии.

– Почему? – изумленно взираю на парня, который с каждым новым словом приносит в мою жизнь новые загадки.

– Потому что Джейсон так решил. Чтобы даже памяти о ней не оставить.

Это настолько странно, что я развожу руками:

– А как же родственники? Папарацци, в конце концов?!