А Чарли заглядывает прямо в душу, но не подходит ближе.

«Зачем ты пришла?» – спрашивает, хотя знает ответ, и под проницательным взглядом не получается врать.

«Ты мне нужен, Чарли. Пожалуйста, не отталкивай меня», – говорю, не имея смелости произнести вслух. Руки дрожат, и я не уверена, понял ли Осборн мою дерганую жестикуляцию.

Но он понял. Чарли едва заметно, недоверчиво усмехается и с силой сжимает челюсти, словно пытается удержать легкомысленный, безрассудный ответ.

Мир сужается в яркое пламя свечи, и все, что я вижу – это лицо Чарли в отблеске тепла. Его невероятные, покорившие меня глаза, в которых легко заблудиться среди галактик; приоткрытые на выдохе широкие яркие губы, которые хочется целовать. Почти незаметную россыпь родинок на бледной щеке рядом с мочкой...

Мне дышать нечем, хочу дышать им, пока не задохнусь. Легкие горят от потребности в чужом кислороде, но Чарли не приближается ко мне. Тогда я подхожу сама, разминая холодные пальцы рук, и шепчу:

– Я должна тебе поцелуй, помнишь? И ты был прав тогда, я не умею, совсем. Но ты потерпи, ради науки…

Чарли тяжело сглатывает и облизывает нижнюю губу.

– У тебя тормозов нет. Ты знала об этом? – Его хриплый голос срывается, когда я кладу ладони на его теплую, твердую грудь, ощущая бешеное биение сердца. Оно живое, рвется ко мне, и я тянусь навстречу. Скольжу ладонями по ребрам и завожу за спину. Приподнимаюсь на цыпочки и робко касаюсь губами шрама над ключицей, который не дает мне покоя.

Чарли шумно втягивает воздух и обнимает, буквально вжимает меня в себя, будто мы не виделись много лет и наконец нашли друг друга. Так мы стоим с минуту, молча, свыкаясь с мыслью, что происходящее не сон.

Наконец Чарли решается. Он легко подхватывает меня за талию и осторожно усаживает на стол, заваленный книгами. Запускает пальцы в мои влажные после душа волосы на затылке, заставляя запрокинуть голову, и проводит губами вдоль шеи. Я таю, исчезаю из реальности с немым стоном, как под действием приворота, пока Чарли нежно греет дыханием мое лицо: лоб, щеки – словно впитывая меня.

– Боже, Ри, чем ты пахнешь? – бормочет он и касается языком уголка моего рта. Кровь в венах вспыхивает от искры, и я, вздрогнув, обхватываю Чарли ногами за бедра, чтобы стать ближе.

Кто я? Нет меня… Ничего больше не нужно, только он.

– Я хочу быть твоей. Умираю без тебя.

Мы тяжело дышим, голова кружится; ощущение, будто идем по краю обрыва, цепляясь друг за друга. Но вдруг Осборн в отчаянии отстраняется и надрывно шепчет, с силой упираясь кулаками в столешницу по обе стороны от меня:

– Не надо, детка. Уйди, прошу, пока не поздно.

POV Чарли

Ты моя, Ри.

Моя.

Я предупреждал, чтобы не шла ко мне – и ждал, что придешь. Теперь не знаю, что хуже.

– …уйди, прошу, пока не поздно.

Она обиженно замирает, но засовывает гордость подальше. В ее глазах, черных от возбуждения, отражается протест. Ну точно без тормозов девчонка. Мне, по ходу, конец.

– Я думала, ты собираешься меня развратить, сломать ценности и разбить розовые стекла моих очков. А сам укрываешь меня своими черными крыльями, чтобы не дай бог при падении не поранилась… Что тебя останавливает, Чарли?

Так сильно хочу ее, что говорить трудно: горло сводит судорогой. Сущность стенает, рвет на части и требует окунуться в адреналиновый рай.

– Ты. Ты меня останавливаешь. На самом деле, до черта жалко тебя менять, а тем более ломать.

– А с чего ты вообще взял, что я слабее?

Смотрю на Ри и вижу вызов в темных глазах, который отблеском стали ослепляет меня. Там и обида, и такой ураган желания, что мою давно сорванную крышу разбивает в пыль.