Но я научился себя контролировать, и сегодня не стал бы удивляться. Переступил бы через Ханта и ушел, ни о чем не сожалея, потому что мыслил трезво.

Но разве это нормально?

Я – нормальный?

«Ты бы умер, Чарли», – сказала Ри.

Наверное.

Не знаю… Может, она и права.

Может, это не я ее спас сегодня, а она меня.

Достаю айфон и удаляю закрытый чат. Все, нас с Рианной ничего не связывает. Она больше не обязана отвечать на мои звонки, может даже не здороваться. Пожалуй, это первый действительно щедрый подарок, который я делаю в жизни: оставляю Ри в покое. Хреновый из меня вышел учитель, что и требовалось доказать. Мы с ней даже не пересеклись – хватило пройтись по касательной, чтобы обломаться друг о друга. На этом и разойдемся.

Поднимаюсь к себе и подбираю у кровати планшет, чтобы сохранить иллюстрацию: швырнул работу на пол, когда услышал имя «Стивен» в трубке.

За эти дни я создал пять вариантов логотипа для игры Рианны. Отрисовал трех персонажей…

Сердце гулко трепыхается от теплого осознания: что бы я там себе ни решил, одна вещь нас с соседкой связывает до сих пор. Игра. Нас связывает игра с рабочим названием «Жизнь». Та самая, на которую я вдохновил.

И… черт, если бы мне не было так паршиво сейчас, то я оценил бы иронию обстоятельств, которые настойчиво выкладывают слово из крошек: «Шанс». Большими буквами, рубленым шрифтом логотипа, чтобы я наконец увидел.

Но я ложусь на кровать и закрываю глаза. У меня уже был шанс с Рианной, и я его упустил. И правильно сделал.

Не уверен, что после сегодняшнего шока соседка вообще ко мне хоть раз подойдет по доброй воле. Я напугал ее даже сильнее, чем Хант. Она смотрела на меня, как на чудовище, дышать не могла.

Сегодня я провалил игру в эволюцию. «Вы деградируете со скоростью высыхания лака. Ноль осборнов из ста».

Какая девушка в здравом уме после такого рискнет впустить человека в свою жизнь?

И (!!!) каким эгоистом надо быть, чтобы все равно на что-то надеяться?

* * *

Пересохшие губы дрожат, и слезы капают на них, соленые и теплые. Сбрасываю верхнюю одежду и слышу обеспокоенный голос дяди Эндрю:

– Ого! Ты так рано! Семь часов всего.

Захожу на кухню, прижимая к себе коробку – и вижу картину маслом. Дядя и Итон хомячат мой торт. Вернее, торт Осборна.

Наверное, у меня слишком несчастное лицо, потому что брат начинает оправдываться:

– Да ладно, Ри, не расстраивайся. Он все равно весь торт не съел бы. Тут еще осталось.

Да, крошки, из которых я могу выложить слово «Тлен».

– Мэнди у нас? – хриплю.

– Спит. Я каждые пять минут проверяю, – смущенно отвечает Итон и начинает кашлять, подавившись.

– Жуй спокойно. Раз уж слопал чужое, то хоть насладись. – Подхожу и стучу ему по спине.

– А я и наслаждался, пока ты не пришла… Кстати, как свидание? – спрашивает он, подтягивая сползающие джинсы.

– Незабываемо, – бормочу и тянусь к бутылке с водой.

Разглядываю кухню с минуту, забыв, зачем живу и кто я вообще, и понимаю, что дяди нет, а вместо него стоит Джоанна.

– Ри, ты так рано вернулась! Как свидание?

Еще одна.

– Феерично.

– Оу! Подарок! – она восхищенно рассматривает коробку. – Это Майки тебе подарил? Красивый мальчик, я его двоюродную сестру хорошо знаю. Та еще стерва.

– Значит, у них семейное…

– В смысле?

– Да ничего, просто устала, – отмахиваюсь, и Джоанна, чувствуя мое дурное настроение, не лезет в душу. Они с Итоном уходят, оставляя меня одну. Чтобы отвлечься, спрашиваю у гугла: чем отличилась сегодняшняя дата в истории.

Войны, битвы, придворные интриги. Что-то делят, что-то не поделят... Маркиза де Сада посадили в тюрьму, чертового садиста. Молодцы какие, а я вот струсила заявить на Стивена.