Звезда Парижа - Роксана Гедеон (2013)

— Адель, я так занят… и столько разных забот с этой проклятой префектурой, что я не уверен…

Она поняла его.

— Успокойтесь. Я сделаю так, что вы оживете и сможете, обещаю. А если нет, тоже не беспокойтесь: мы просто побудем вместе. Поедемте, господин префект… Вы же знаете, как бывает хорошо, когда я сама хочу сделать приятное.

2

Карета князя Тюфякина остановилась у одного из домов на улице Озурс, где помещался банк. Был слегка морозный, светлый день середины января.

Из экипажа вышла светловолосая женщина в шляпке под вуалью, одетая в костюм, в котором несколько раз появлялась на Елисейских полях мадемуазель Эрио. То была Жюдит, переодевшаяся госпожой. Она вошла в банк и прошла на условленное место. Пробыть здесь она должна была по крайней мере час.

В то же время другая женщина, Адель, одетая куда скромнее — в будничный наряд своей горничной — и тоже спрятавшая лицо под вуалью, прицепленной к дешевой шляпке гризетки, на наемном извозчике приехала на Итальянский бульвар, спрыгнула на землю, нырнула в толпу, на мгновение затерявшись в ней, и вынырнула у небольшого бистро, где ее встретил человек Габриэля Делессера. Они вошли в бистро, вышли через черный ход, сели в экипаж, который их дожидался, и через четверть часа Адель, поднимая вуаль и задыхаясь, входила в мэрию восьмого округа, где была назначена церемония.

— Я не слишком опоздала?

— Ничуть не опоздали, — ответили ей.

Делессер, боясь себя скомпрометировать даже в малейшей степени, в мэрию не явился. Правда, свидетели, мэр и сам жених были надлежащим образом подготовлены — кстати сказать, будущего своего мужа Адель увидела впервые в день бракосочетания.

Ей сказали, что он еще молод, что он студент Политехнической школы, что летом он будет держать экзамены на звание горного инженера и в будущем начнет заниматься столь выгодными нынче железными дорогами.

Ее уверили, — впрочем, на слово она ничему не верила, и всё было записано в брачном контракте — что он нисколько не будет ей мешать, что вскоре он даже покинет Париж и уедет в Лион, а то и вообще за границу. Звали его Ксавье Иньяс Оммер де Гелль. Адель, выходя за него, приобретала аристократическую фамилию. Его предки стали дворянами при Наполеоне, но это тоже в некоторой степени ценилось. Впрочем, несмотря на эти сведения, молодой человек оставался для нее темной лошадкой, и даже то, что она его увидела, ничего не изменило.

Ему было от силы лет девятнадцать. Чуть выше Адель ростом, он был еще по-юношески худощав и даже несколько хрупок, однако взгляд его серо-голубых глаз показался мадемуазель Эрио просто стальным. У него красиво вились густые темно-русые волосы, лицо было классически правильно, без сомнения породисто и даже, можно сказать, красиво. Возле уха был заметен небольшой шрам. Ресницы у него были по-женски длинные, и он скрывал за ними выражение глаз — то же было свойственно и Адель, и она невольно развеселилась, уяснив, что они в чем-то родственные души.

— Мадемуазель, — приветствовал он ее. — Вся моя жизнь без остатка принадлежит вам.

— Благодарю. Дар, без сомнения, ценный… Надеюсь, мы с вами составим прекрасный дуэт.

Ксавье ничего не ответил на эту скрытую насмешку в ее словах, снова взглянул на свою невесту и, пожимая плечами, сказал:

— Никак нельзя было ожидать…

— Чего?

— Что мне подберут такую красивую жену. Право, жениться на такой женщине весьма и весьма опасно…

— Вы мрачно настроены, господин де Телль.

— Я обречен быть рогатым, не так ли? — спросил он с неожиданной усмешкой, и на лице его промелькнуло что-то не по его возрасту порочное. — Бороться за вас нет смысла. Никто, мадемуазель, не может иметь исключительного права любоваться, скажем, луной.

— Не беспокойтесь, — отрезала Адель. — Вам не придется за меня бороться. Я сама выбираю себе мужчин, так что ваши услуги мне не потребуются.