Звезда Парижа - Роксана Гедеон (2013)

Адель терпеть не могла д'Альбонов уже за то, что они породили на свет такую красотку. Ну, что было делать? У нее ничего не получалось. Пожалуй, оставался только один выход…

Мысли ее были прерваны, ибо на полном ходу кареты кто-то снаружи вцепился в дверцу, с силой распахнул ее и бесцеремонно влез внутрь — Адель не сдержала возгласа ужаса, сорвавшегося с губ.

— Анри?! — прошептала она, прижимая к губам холодеющие пальцы.

Префект полиции Жиске насмешливо произнес:

— Да, милочка. Как видите, я все-таки вас не упустил.

— Что это значит?

Впиваясь в нее подозрительным взором, он медленно сказал:

— Это значит, что меня интересует то, как вы провели время у Делессера.

Адель не отвела глаз. Спрятав руки в муфту, она некоторое время выдерживала паузу. Появление Жиске вот так сразу, едва она уехала от банкира, казалось подозрительным, и на миг Адель даже подумала, не приложила ли к этому руку графиня де Легон: только она могла услышать или понять, что Делессер приглашает ее в кабинет…

— Чудесно, — сказала она несколько сухо. — Был великолепный бал.

— Да, великолепный, но только вы, вопреки обычному, не танцевали до упаду, а где-то прятались.

У меня есть мысль, что вы говорили с ним. С моим врагом.

— Да, говорила. Ну и что? Это запрещено?

— Черт побери, — вскипел Жиске, — вы, милочка, не смейте сейчас демонстрировать вашу прелестную наглость, это не поможет, дело слишком серьезно. О чем вы могли говорить с этим мерзавцем? Чего он хотел?

— Того, что хотят и все мужчины.

— Вы лжете. Он метит на мое место, и если вы сейчас же не скажете…

Шоколадно-карие глаза Жиске блеснули яростью, и его сухая рука сжала пальцы Адель так сильно и безжалостно, что она прикусила нижнюю губу, чтобы не вскрикнуть.

— Ну, хорошо, — сказала она, с гримасой боли высвобождая свои пальцы, — я говорила с ним, но это еще не причина, чтобы уродовать мне руки.

Жиске мрачно ответил:

— Не знаю. Возможно, всему Парижу было бы лучше, если бы вы родились изуродованной или не родились вовсе.

Адель помолчала. Потом странным тоном протянула:

— Какая невежливость по отношению к женщине, с которой провели столько приятных минут. А ведь я их для вас не жалела. — Она протянула обе свои руки: — Видите? Красивые браслеты, не так ли? Похожи на кандалы. Делессер действительно хочет стать префектом и кандалы эти он надел на меня для того, чтобы я шпионила за вами.

— Шпионила?

— Да. А браслеты эти — мое вознаграждение.

— И вы согласились?

— Конечно. Почему бы нет? Я же всё равно ничего о вас не знаю. Вы и так окружены его шпионами, так что я не помешаю.

— Ваша подлость, милочка, беспредельна.

— Полно, — небрежно сказала она, снова пряча руки в муфту. — Какая подлость? Вы поставлены в известность, так что обезопасьте себя. Право, вы слишком требовательны. Любому этого было бы достаточно.

— Он больше ничего вам не предлагал?

— Что бы он мог мне предложить? Разве я политик или хотя бы мадам Дон[10]? Вы, Жиске, подчас из-за своей подозрительности теряете способность трезво мыслить.

Наступило молчание. Жиске, больше ничего не спрашивая, смотрел на Адель: она сидела, чуть отвернув белокурую голову, длинная шея трогательно белела в облаке искрящегося меха, легкая усмешка на губах придавала профилю своенравность, крылья тонкого носа трепетали от чуть взволнованного дыхания.

Префект с тяжелой задумчивостью произнес:

— Вы очень изменились, прелесть моя. Раньше, когда я вас встретил, вы были добрее. — Адель полоснула его острым взглядом, но ничего не возразила. — Я смотрю на вас и думаю: как же все-таки странно и даже несправедливо… что такая красота… черт побери, такая невероятная красота и женственность дарованы Богом такой темной душе. Вы…

— О, вы, я вижу, ударяетесь в меланхолию. Так мог бы говорить мой духовник, а не вы.