Бабочка на запястье - Анель Ромазова

Стягиваю ноги плотнее, доказывая, насколько сильно я его хочу. Ширинка на джинсах при трении создает мощный заряд. Еще чуточку и взорвусь только от этого.

Пробегается влажным следом по горлу и смещается ниже. Ахаю, начиная конвульсивно двигаться под ним, тонкий холопок майки рвется нетерпеливыми руками. Низ живота сводит жжением.

Грудь попадает под прицел его рта. Лижет, прикусывает. Боль пронзительным током бьет в каждый нерв. Ерзаю имитирующими скольжениями.

Как ему удается, в секунду делать из меня озабоченную нимфоманку. Слава богу, этот мой порок сфокусирован на одном человеке.

Со скрипучим свистом улетаем с этой планеты в голодную пропасть. По крайней мере, я. Дамир выглядит страшно возбужденным, не без стараний моих жадных лапок. Но еще, более чем адекватно.

— Не кончай без меня, — смеется натянуто, отпускает, чтобы снять с себя одежду.

Подрагиваю, распаленная до невозможности, пока наблюдаю, затаив дыхание, как высвобождается его член. Я не просто смотрю, я на нем залипаю. Как очарованная.

— Будешь так смотреть, подумаю, что ты хочешь взять его в рот.

— Хочу, — выпаливаю незамедлительно.

Усаживаюсь, плюхаясь попой на пятки. Берусь двумя руками и смыкаю губы на тугой головке. Облизываю словно леденец. Активно двигаюсь, позволяя трахать мой рот. Затянув волосы в кулак, указывает ритм. Погружаясь с каждым толчком все глубже. Не чувствую, ни каких там позывов, о которых говорится в пособиях для начинающих.

Выпускаю, чтобы набрать воздуха и снова насаживаюсь. С каждым разом чувствую себя все смелее, под ободряющие реплики. Вязкой истомой разносится по организму то, что я делаю. Это оказывается обоюдно прекрасный процесс. Так увлекательно изучать языком каждую выпуклость. Особо нежную текстуру тонкой кожи. Рисунок вен. Терпкий вкус мужского секрета. Помогаю себе руками, когда губы слегка немеют, от усердных фрикций.

— Ев, потише, иначе останешься без вкусняшек, — хрипло перебивает мое рвение.

Отстраняюсь, мысленно нагнетая уверенность, что сделала все не так.

— Очень плохо? — смущено опускаю ресницы, вместе со слетевшим вопросом.

Приподнимет подбородок, заглядываю в его горящие огнем глаза.

— Прикалываешься? — считывает в моем румянце ответ, — Охуительная… чувственная моя девочка, — с такой пылкостью в голосе, — Обожаю обе твои ипостаси — порок и невинность. Не пойму как уживаются, но это небо.

Скованность мгновенно рассеивается. Моя. Признал. Присвоил. Даже в таком мраке пробивает вспышкой света. В нем сейчас целый мир и вся солнечная система. Пусть и нечего не говорит, зато столько всего делает ради меня.

Приподнимаюсь, запуская пальцы под резинку трусиков

— Я сам, — глухо командует, подтягивает подмышки.

Меня сходу повсеместно разит новым потоком похоти, когда наши тела проезжаются при подъеме наверх. Стою, пошатываясь на краю кровати. Он губами приникает к моему животу. Жадно целует, оставляя засос, — Ты даже в этом неправильная.

— Почему, — шепчу с придыханием.

Могла бы обидеться, но он смотрит с бешеным желанием. Распознаю символику, что это комплимент. За одно утро их слишком много. Не успеваю переваривать каждый, просто наслаждаюсь духовной интимностью.

— У тебя нет веснушек. Я везде искал, ни одной не нашел. Вся ванильно — розовая. Сожрать тебя хочется, как десерт, — подтверждает мои догадки.

Наклоняюсь, играя соском над его губами, пока он кружит вырисовывая иероглифы по влажным складочкам. Зависаю на грани своего удовольствия.

Одним ловким движением вниз подсекает, роняя меня на кровать. Вскидываюсь с громким стоном, когда накрывает мощным телом. Раздвигаю ноги шире. Чтобы ему было удобней. Полное погружение. Рывком загоняется, тараня стенки. Сокращаюсь в предоргазмическом спазме. Новый уровень затянутого восторга. Тело ноет то разбиваясь, то снова собираясь воедино, при каждом точке.