Список для выживания - Кортни Шейнмел (2020)

В этой комнате жила Талли, и я знала, что, хотя прошло время и тетя Элиза, наверное, тут пропылесосила, протерла пыль с полок и поменяла постельное белье на раскладном диване (до того, как сломала ногу), частички Талли все равно остались в этой комнате. Прошлой осенью на физике нам рассказывали о последнем вздохе Цезаря. Юлий Цезарь испустил дух и умер в Древнем Риме. Этот последний вздох содержал несколько секстиллионов молекул, которые в течение многих лет после его смерти разлетелись по всей планете. И теперь с каждым вдохом мы вдыхаем примерно одну молекулу из последнего дыхания Цезаря. В это трудно поверить, но это чистая правда. И не только молекулы Цезаря, мы вдыхаем молекулы последних выдохов всех существ, которые когда-либо жили на планете. Любимая певица? Вы вдыхаете ее дыхание. Дыхание заклятого врага. Бронтозавры, птицы додо и калифорнийские медведи – их дыхание вы тоже вдыхаете.

Я набрала полную грудь воздуха с частичками Талли и всех остальных, кто жил на белом свете – наверное, Талли больше, чем всех остальных, потому что она находилась прямо здесь, в этой комнате. Здесь она спала. Я задержала дыхание на несколько секунд, не желая выдыхать и отпускать ее. В пучке света, пробивавшемся из окна, кружились пылинки. В детстве, задолго до уроков физики, Талли рассказала мне про молекулы. «Все предметы во вселенной состоят из молекул, – сказала она. – И невооруженным глазом их не видно». Несколько дней спустя мы сидели в «берлоге». Шторы были задернуты, но через щели пробивались ленточки света, а в них проглядывались освещенные пылинки. «Талли! – закричала я. – Я вижу молекулы невооруженным глазом! Я ВИЖУ МОЛЕКУЛЫ НЕВООРУЖЕННЫМ ГЛАЗОМ!» – «Ах, Слоник», – вздохнула сестра. «Что?» – спросила я. «Ничего».

Она не стала меня разубеждать, и теперь я думала: сколько еще всего я себе насочиняла, а Талли просто не стала развеивать эти иллюзии?

21

ПОКА Я ГУЛЯЛА С АДАМОМ, соседка тети Элизы привезла ей покупки из магазина, и теперь на кухне было полно продуктов. Я вызвалась приготовить нам ужин. Не то чтобы я была королевой стряпни, но готовить какие-то простые вещи, например спагетти или курицу, умела. Тетя Элиза сидела на стуле у кухонного островка и показывала мне, где что находится – фольга для запекания, столовые приборы, тарелки. Тарелки были разрисованы мелкими бабочками, как обои в ванной и татуировка у Талли на бедре.

– Вы знали, что у Талли была татуировка в виде бабочки? – спросила я.

– Нет.

– Я увидела ее впервые в ту последнюю ночь в больнице, когда мы… когда мы с ней прощались. Тетя Элиза закрыла глаза и не открывала их чуть дольше, чем если бы просто моргала, а затем кивнула.

– Талли была помешана на эффекте бабочки. Знаете, что это такое?

Тетя Элиза снова кивнула.

– Я решила, что она поэтому ее набила. Но, возможно, это из-за ваших бабочек.

– Когда мы с Даной были маленькими, мама рассказала нам историю о детях холокоста. Его жертвами стали какие-то наши родственники. Моя бабушка – твоя прабабушка – спаслась.

– Знаю. Талли много об этом рассказывала. В детстве она часто писала на подошвах имя Гитлера, чтобы попирать его ногами при ходьбе. Когда чернила стирались, она делала новую надпись и повторяла так снова и снова.

– Моя мама очень бы гордилась таким мятежом, – сказала тетя Элиза. – Она бы рассказала всем своим подругам, сколько пыла в ее внучке, и, может быть, даже сама написала бы имя Гитлера на подошвах своих мокасин. Она всегда носила мокасины фирмы «Миннетонка», потому что они были очень удобные. – Тетя помолчала. – Давно я не вспоминала про те мокасины.

Я провела пальцем по контуру одной из бабочек на тетиной тарелке.

– Так что за историю вам рассказала ваша мама?