Список для выживания - Кортни Шейнмел (2020)

Я не сказала Си-Джей ничего про Адама и не звонила и не писала ему, пока шла к ней от кабинета Альбы. Я слишком сильно на него злилась, и потом очевидно, что Си-Джей не хотела, чтобы он или родители знали, где она. Было бы неправильно с моей стороны им о ней рассказывать.

– Последний раз, когда мы виделись с Талли, мы разругались в пух и прах, – сказала Си-Джей. – Она про это рассказывала?

– Честно говоря, она про тебя вообще ничего не рассказывала.

– У нее было много секретов.

– Да. Как выясняется, – вздохнула я.

– Мне казалось, мы с ней не разлей вода, – сказала Си-Джей. – У меня никогда не было такой близкой подруги, как Талли. Но теперь я думаю, что вообще-то мы были знакомы всего ничего. Всего несколько недель.

– Как вы познакомились?

– В группе поддержки для переживших рак. Какое-то время мне было очень тяжело, и я поняла: это из-за того, что произошло со мной в детстве. – Она замолчала и заерзала в кровати. – Ой.

– Все хорошо? Позвать кого-нибудь?

– Нет. Пройдет. – Она глубоко вдохнула и так же глубоко выдохнула. – Рак – это полный бухбарах.

В голове у меня раздался голос Талли: «День и так полный бухбарах».

– Когда мне впервые поставили диагноз и я окунулась в этот омут, – сказала Си-Джей, – то думала только о том, когда это все закончится. Не пойми меня неправильно, я говорю о лечении. После него кажется, что станешь больше ценить жизнь. И я стала, но еще поняла, что никаких гарантий нет. Все может повториться, вот так. – Си-Джей щелкнула пальцами. – А еще огромное чувство вины. Не всем повезло вылечиться, так почему выжила именно я? В детстве в больнице я подружилась с другими детьми. Некоторые из них не вылечились. Иногда по ночам я думаю о них, вспоминаю, произношу их имена, потому что, когда кто-то умирает, их имена стараются произносить пореже.

«Талли, Талли, Талли, – мысленно повторила я. – Натали Белль Вебер. Талли».

– У меня было такое чувство, что я всех подвожу, потому что не пользуюсь вторым шансом, который мне подарила жизнь, – сказала Си-Джей. – Так что, когда мне попалась группа поддержки для переживших рак, я решила сходить. Они встречались в библиотеке в Редвуд-Сити, и я очень обрадовалась, что встречи проходят не в больнице, потому что у меня насчет больниц своего рода пост травматический синдром. Но, учитывая текущую ситуацию, очевидно, раку плевать на мой посттравматический синдром.

– Мне так жаль.

– Во всей группе только Талли оказалась одного со мной возраста, – продолжила Си-Джей. – Остальные были намного старше. Мы садились в круг и по очереди называли свое имя, возраст и вид рака. Очередь Талли была до меня, и выяснилось, что ей столько же лет, сколько и мне, и у нее тоже был острый лимфобластный лейкоз – прямо как у меня. – Си-Джей ненадолго замолчала.

– Опять больно? – спросила я.

– Не так, как в прошлый раз.

– Хорошо, – сказала я. – В смысле… плохо, что болит, но хорошо, что не так сильно.

– Да я поняла, – кивнула она. – В общем, так мы и познакомились. Когда группа распалась, мы с Талли установили «прямую линию». Пошли пить кофе и где-то час обменивались историями. Я как будто встретила сестру-близнеца. Или лучшую версию себя. Мы стали называть друг друга Люси и Этель, как в сериале «Я люблю Люси». Когда я болела, то часто смотрела «Ник@Найт», а там так много про лучших друзей и безумные приключения. Талли стала моей новой лучшей подругой, а наше безумное приключение состояло в том, что мы победили рак. Мы виделись почти каждый день. Она сказала, что, раз нам так повезло вылечиться и найти друг друга, надо помогать людям, которым не так повезло, и пойти куда-нибудь волонтерами.

– Она часто делала подобные вещи, – заметила я. – Искала способы помочь людям, которым повезло меньше, чем ей.