К чужому берегу. Предчувствие - Роксана Гедеон

«И своими изменами, — подумала я. — Невесело первому консулу жить с сознанием того, что его жена делала долги, развлекаясь с капитаном Шарлем на глазах у всего Парижа!» Клавьер недоверчиво покачал головой:

— Полноте! Оставьте эти возгласы для тех, кто вас не знает. Вы с Терезой всегда были мастерицами искушения. Никогда не поверю, что ваши черные глазки оставляют Бонапарта полностью равнодушным. Поплачьте… покричите… неужели он позволит своей жене страдать?

— Черные глазки? — повторила, всхлипывая, Жозефина. — Ну и что, разве эти черные глазки есть только у меня? В них нет недостатка. Тут, в Нейи, появились сегодня еще одни… такие же черные… Боже правый, Рене, он говорил о ней уже несколько раз, и это заставляет меня трепетать. Я так боюсь потерять его!..

Я напряглась, слушая это. Клавьер видимо помрачнел.

— А, речь идет об этой новоявленной кузине… Да, плут Талейран всем преподнес сюрприз.

Он прошелся по комнате, потом резко повернулся к генеральше.

— А что, есть основания полагать, что эта принцесса, эта капризная версальская штучка, — вправду в родстве с твоим мужем?

— Ерунда, — пробормотала мадам Бонапарт невнятно.

— Да, ерунда, но, как ни крути, в свое время папаша принц привез ее именно из Италии. Осталось еще немало людей, которые это помнят.

Жозефина осторожно промокнула глаза кружевным платочком.

— Не знаю. Я никогда о подобном и не подозревала. Эта гусыня Элиза[37] сболтнула что-то о ней, скорее всего в шутку, а все Бонапарты подхватили. Они рады обхаживать любую женщину, на которой останавливается взгляд Наполеона!

— Ну так это правда или нет? — Клавьер не спускал с Жозефины весьма недоверчивого взора.

Она беспомощно развела руками.

— Рене, какого ответа ты от меня ждешь? Думаю, это беспочвенная сплетня. Бонапарты любят увеличивать свой клан, особенно если это идет мне во вред. В любом случае нужно спросить у мадам Летиции, моей свекрови. Но, как ты понимаешь, она не настолько меня любит, чтоб я горела желанием донимать ее расспросами…

Смысл этого диалога был мне совершенно непонятен. Если сначала я предположила, что речь идет обо мне и что именно я стала объектом ревности со стороны Жозефины — как-никак, я была обладательницей черных глаз, то последующее объяснение между банкиром и генеральшей вызвало у меня оторопь. Речь шла обо мне и одновременно не обо мне! Меня уж никак нельзя было назвать кузиной Бонапартов. Что за дикая выдумка? Но, в таком случае, о какой «капризной версальской штучке» они говорили? Какая еще женщина на этом приеме могла одновременно нравиться Бонапарту, обладать черными глазами и претендовать на такое прозвище?

Жозефина протянула Клавьеру руку, велела передать привет Терезе, с которой из-за невыносимого деспотизма Бонапарта не может увидеться, и выпорхнула из библиотеки так же легко и незаметно, как и впорхнула. Братья переглянулись.

— Зачем ты ее поддерживаешь? — спросил Сириль слегка осуждающе. — Она пожирает столько денег. Просто ненасытная прорва. Нам от нее одна обуза, явно никакого толка.

— Ну, не совсем так. Кое-что она для меня еще делает. К примеру, благодаря ей мой человек будет работать во Французском банке[38].

— Работать кем? На мелкой должности? И за такой пустяк платить сорок пять тысяч франков? Это чистая блажь. Бонапарт не слушает никаких ее советов.

— Да, не слушает. Разве что по самым незначительным вопросам.

Старший брат помолчал некоторое время, а когда заговорил снова, тон его был настолько приглушен, что я напряглась, пытаясь разобрать, что он говорит.

— Годы идут, Сириль… Женщины стареют и теряют привлекательность быстрее, чем мы. Однако она еще и не слишком умна. Другая бы на ее месте…