Подари мне белые сны - Ника Муратова (2007)

Она устало лежала на родовой кровати и думала о том, что во всем этом по-настоящему радует, в общем-то, только одно — наконец закончились эти бесконечные родовые муки, скрутившие ее до беспамятства. А во всем остальном появление орущего младенца с остатками белой смазки на голове и тельце ничего хорошего, кроме дополнительных проблем, не сулило. Бессонные ночи, разрывание между работой и домом, придется няньку нанимать, чтобы не бросать любимую работу. Да где еще найти нормальную, чтобы дом не обчистила, тоже вопрос. Сидеть с сыном Марта не собиралась. Как только придет в себя — сразу обратно на работу. Доверять управление крупным ателье мод помощникам она не собиралась. Все развалят, напортачат, потом не восстановишь. У нее были такие клиенты, что даже малейшая ошибка могла стоить всей репутации. Жены и любовницы всей верхушки обшивались у нее, да и их мужья иногда тоже заглядывали. Даже муж, работавший у нее в ателье бухгалтером, не вызывал полного доверия — он мог только помогать, но не управлять.

Марта привыкла держать все под контролем и обожала свою работу. Но к сорока годам она поняла, что часики тикают и если она не родит ребенка сейчас, то уже не родит никогда. А ребенок вроде как нужен — так принято, у всех есть дети, и у нее должен быть. Усыновлять чужого с неизвестными генами она не собиралась, поэтому, рассчитав с помощью врачей все вплоть до дня зачатия, она забеременела, и вот результат — сын. Муж радовался до слез. Он уже и не верил, что жена когда-нибудь согласится завести ребенка. Сколько он ее знал, она работала двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. Он и не заикался о ребенке, боясь обрушить на себя гнев супруги. Но чудо свершилось — на свет появился-таки наследный принц — Александр Владимирович Гуров. Уже в первые дни после рождения он напоминал херувимчика с итальянских фресок. Большие голубые глаза, белоснежная кожа с нежной сеточкой розовых сосудов, пухлый розовый ротик, жадно причмокивающий у маминой груди.

Марта смотрела, как младенец жадно захватывает сосок, и думала о том, как же сильно он зависит от нее. Мысль эта грела и отталкивала одновременно. Приятно было, что маленькое существо настолько всецело принадлежит тебе, зависит от тебя, что даже полчаса не может просуществовать без твоего участия, но неприятно было то, что такая беззаветная привязанность будет требовать такой же и от нее, а это в ее планы не входило.

— Грудь я перевяжу, — безапелляционно заявила Марта Феоктистовна вскоре после выписки из роддома. — Скоро наймем няню, детская молочная кухня — под боком, так и выкормим. Все равно не смогу все время его кормить, мне скоро на работу выходить.

В тот же день она велела приходящей акушерке перетянуть ей грудь. Было очень больно, и к вечеру поднялась температура, но Марта все вытерпела. Звонки постоянных клиенток, капризным тоном спрашивающих, когда бесценная Марта появится в ателье, подстегивали ее желание отстраниться от воспитания сына как можно дальше. Она его выносила, родила, а уж организовать, как его вырастить, она как-нибудь сумеет. Во всех богатых семьях детей растили няньки, чем их семья хуже?

Вскоре была найдена няня — тихая покладистая женщина лет сорока из деревни, звали ее Груня. Жить Груня стала у Марты дома для всеобщего удобства, и уже через три недели после родов Марта Феоктистовна вышла на работу, к радости всех сотрудников, смерть как боявшихся обслуживать высокопоставленных клиентов без начальницы.

Первое время маленький Саша не доставлял Марте никаких хлопот. Спал он в соседней комнате с няней, по вечерам вел себя спокойно, высасывал до дна молоко из бутылки и спал, улыбаясь во сне. Она даже полюбила проводить рядом с ним время после работы, смотреть, как он красив, радоваться, что ее произведение совершенно, как она и хотела.