Последнее падение - Дориана Кац (2023)

Ведь именно боль — это лучшее лекарство для спортсмена.

Моё лицо исказилось, а по телу прошлась холодная волна. Мама присела рядом со мной и сжала мою ладонь.

Я потерялась. Потерялась в пространстве и времени. Мне хотелось вернуться, сделать глоток свежего воздуха, но такой возможности не представлялось. Волны отчаяния раз за разом накрывали меня с головой, а боль камнем тянула ко дну.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила мама, после того как я опустошила третью кружку горячего чая.

— Теплее. Но это не значит, что мне легче. Просто стало теплее.

— Ты понимаешь, где находишься?

— Мама, — я закатила глаза и попыталась отшутиться. — Я всего лишь испытала шоковое состояние, а не сошла с ума.

— Тогда, давай обо всём по порядку.

На тот момент она уже прекрасно всё осознавала, ей позвонила Славянская. Она изложила ей всю информацию, которая была в её распоряжении. Но мама не хотела ещё больше на меня давить. Она хотела, чтобы я сама всё ей объяснила.

Я поджала ноги ближе к груди и обняла их руками. А потом положила голову на колени и взглянула на маму.

— Я почувствовала боль.

— Та боль, о которой я думаю?

— Да. Это была именно она. Теперь то ты скажешь, что я тебя разочаровала?

— Каролина, прекрати. Ты никогда меня не разочаровывала, и этот раз не исключение.

— Ты ведь понимаешь, что это значит?

— Что это конец? — она сделала глубокий и тяжёлый вдох. — Да, золото, понимаю. Когда-то это должно было случится. Мы все это знали.

У меня вновь потекли слёзы.

— Я не смогла исполнить твою мечту. Я не стала чемпионкой.

— Милая, — она погладила меня по голове. — Во-первых — это была твоя мечта, во-вторых — ты столько всего уже завоевала, столько всего достигла, ты смогла сделать то, чего другие не могут. Ты моя гордость. Всегда была ей, есть и будешь. И папа тобой гордится, поверь.

Видимо она поняла, что упоминание отца в нашем разговоре — это лишнее, поскольку слишком резко замолчала.

Папа постоянно пропадал на работе, мы практически с ним не пересекались. Пара телефонных звонков, сообщений с поздравлениями и подарков на разные праздники.

Я любила отца всей душой, но со временем привыкла, что все тяготы жизни со мной разделяет мама.

Сейчас он ещё даже не знает, что случилось, хотя новостные каналы этим уже так и пестрят.

Я не могу сказать, что охладела к нему полностью, но и существование без него никак меня не огорчало. Я была рада, когда он уделял мне внимание и находился дома. Однако, когда он сутками пропадал на работе, я не чувствовала в нём жуткой потребности. К тому моменту мне стало уже всё равно.

— Золотце, — продолжила мама. — Ты хорошо помнишь всё, что происходило на катке?

«—Я настолько хорошо всё это помню, что теперь никогда не смогу забыть.» — пронеслось в моей голове.

— Что-то помню, что-то нет. — Соврала я.

Постепенно я начала рассказывать ей всю подноготную тех нескольких часов. Как Татьяна засунула себе в нос трубочку, прям перед самым обедом с другими участниками соревнований. Как Лия провела первую свою врачебную практику, вытаскивая эту трубочку у неё из носа. И как Кирилл при это смеялся на весь коридор. И я, которая всё это снимала на камеру (а я ведь так и не скинула нашей ведьме этот видеоролик).

Как потом Таня показывала нам татуировку, которую мы видели уже не в первый раз. Спасибо всем богам, что Кирилл не был таким дотошным, хотя и он обзавёлся точно такой же татуировкой. Их им набила Даша (и за время моего будущего десятилетнего отсутствия, она успела стать моим персональным тату-мастером). Но для Тани эта татуировка была безумно значимой. Для Кирилла вообще-то тоже, но я повторюсь — он не был таким же дотошным как Сова.

Совинькова постоянно говорила о скрытом смысле их парной наколки, который знают только они. P.S. смысл этой фразы знали все, кто был вхож в наш сумасшедший дом. И он был очень символичным.