Я рожу тебе детей - Ева Ночь

— Уж коль у нас будут отношения, я не хочу, чтобы твое прошлое стояло между нами. Чтобы ты переносил нажитый годами опыт на то, что будем развивать мы. Я ни в коем случае не претендую на твою свободу. Не собираюсь ограничивать, привязывать к себе. Но у меня есть условие, без которого никакой договор не будет подписан. Я хочу честности. Никаких: «ты не поймешь, тебе это не надо, не суй свой нос, куда не просят». Я буду совать.

— Я тоже буду совать — это честно. Я не хочу, чтобы между нами лежало только сухое деловое соглашение. Хоть оно и будет, я все же хотел бы, чтобы мы друг друга узнали получше. И если для тебя важно, я готов если не к диалогу, то к монологу. Не скажу, что для меня это просто. Но надо — значит надо.

Она снова смотрела на Олега удивленно.

«Да, девочка, — удовлетворенно думал он, — я способен удивлять, покорять вершины, идти напролом или обходными путями. Многое будет зависеть от тебя».

И уже хмурый день не казался ему безрадостным и тяжелым. Весна идет. Олег, как никогда, ощущал ее дыхание. Не в природе, а в душе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Они исчеркали блокнот вдоль и поперек. Увлеклись и раскраснелись. Спорили и находили компромиссы. Вписывали и вычеркивали пункты. Играли, как в песочнице, но у Олега давно не случалось подобного подъема. И давненько он не составлял собственноручно подобный, весьма занимательный договор. Словно десяток лет с плеч упал. Или эта малышка так на него влияет?..

— Все, нужен перерыв, — сдался он, когда первоначальный запал сошел на «нет», было выпито по три чашки кофе, который они заедали зефиром в шоколаде. — Основное, я считаю, мы обсудили, а детали внесем чуть позже. Предлагаю пообедать. Я, кажется, не ел со вчера. Перелет, не очень радостные события…

Лерочка посмотрела на него виновато.

— Надо было раньше сказать.

— Все нормально. Мне все нравится. Собирайся. Хватит в субботу сидеть на работе.

Лерочка уже набрала воздуха побольше. Видимо, хотела возразить. Пусть. Иногда повозмущаться и покричать — на пользу легким.

Олегу действительно все нравилось. Он получал… удовольствие. Очень забытое и давно похороненное чувство. А теперь он познавал его вкус заново.

Но сказать Лерочка ничего не успела. Кто-то стукнул в дверь три раза. Отчетливо, с хорошо выдержанными интервалами. Звучало, как некий шифр.

Затем дверь открылась и без приглашения вначале вкатился в кабинет огромный, похожий на шар, букет. А затем ввалился и даритель.

«А вот и еще один. Очередной. Или как там правильно?» — зло подумал Змеев и понял, что хорошее настроение куда-то очень быстренько испарилось.

Глава 9

— Увидев свет в твоем окне, не мог пройти я мимо! — выпалило это чудо в перьях.

На улице, видимо, дождь. Букет — в мелких каплях. Да и у этого длинноволосого поэта волосенки слегка прилипли к черепу.

— Ты слишком, Лера, хороша! И слишком мной любима! — выпалил любитель рифм и заткнулся, вытаращив глаза.

Он был молод, как резвый скакун, и чем-то напоминал лошадь. Наверное, длинным лицом и гривой.

— Я поэт, зовусь Незнайка, — съязвил, не удержавшись, Змеев. — От меня вам балалайка!

— П-простите, — прошлепал губами Поэт и вопросительно посмотрел на Лерочку: — Я не вовремя, да? У тебя клиент?

— Нет. Жених. Единственный и неповторимый, — не дал Олег Лерочке объясниться. С нее станется сказать нечто обтекаемое. Она умеет. А он не намерен терпеть рядом всех этих ухажеров — поедателей ушей и любителей ездить по оным.

— Как жених? — растерялся и, кажется, обиделся Поэт. Он даже букет уронил на пол.

— Ну, вот так, — развела руками Лерочка. — Ты что-то хотел, Веня?