Я рожу тебе детей - Ева Ночь

— Да, в общем-то, нет, — слегка попятился Вениамин. Очень подходящее для этого жеребца имя. Хотя какой он жеребец — так, больше пони, которые, как известно, тоже кони. — Так, зашел поприветствовать тебя. Ты же знаешь мое отношение к тебе.

— К вашему сожалению, а на мое счастье, Лерочка ответила мне благосклонностью, — шагнул навстречу Поэту Олег, — думаю, впредь вам не стоит навещать Лерочку, завидев свет в окне. Сегодня я вежлив и благосклонен. А завтра могу таковым не быть. В гневе я ужасен. К тому же, у меня хорошо поставленный хук слева. Я левша, да.

Он поднял букет, отряхнул его от дождевых капель и всучил Поэту в руки.

— Всего хорошего, Вениамин. Будьте счастливы.

— А как же… а куда же… — заблеял Веня, беспомощно разглядывая букет в своих руках.

— Осчастливьте какую-нибудь девушку. Думаю, под дождем найдется грустная и одинокая. Она обрадуется цветам. А может, и вам.

Олег теснил Поэта к дверям. Тот послушно пятился. Видимо, помнил про хук слева. Поглядывал с опаской. На пороге он споткнулся и чуть не упал. Олегу пришлось его по-дружески поддержать. Но уже за закрытой дверью раздался грохот. Вероятно, Поэт все же растянулся с горя.

Лерочка беззвучно хохотала и махала в лицо ладошками.

— Мне конец, — прошептала она так тихо, что Олег еле ее услышал.

Можно подумать, их тут кто-то услышит.

— Веня — юный мститель? — поинтересовался он для проформы. На самом деле, Поэт Змееву был не интересен, он уже мысленно вычеркнул его из Лерочкиной жизни и поставил зеленую галочку.

— Его папа — большая шишка и старый мститель. Мой постоянный клиент. Мечтает пристроить сына в хорошие женские руки.

— Он же стихами замучает. Нет ничего хуже доморощенных поэтов, что рифмуют кровь и любовь. Впрочем, я не знаток. Иногда и кровь-любовь звучат красиво.

— Веня — музыкант. А стихи — так, — безнадежно махнула рукой Лерочка. — Пойдем ужинать. Я тоже целый день только на кофе.

— Сидишь на диетах? — снова смерил ее глазами Змеев.

— Сижу, — из уст Лерочки признание звучало трогательно. Она не походила на жертву вечного голодания. — До недавнего времени я была колобком. С год назад решила, что пора с этим кончать, потому что… в общем, мне вес не особо мешал, но я привыкла ставить цели и достигать их. К тому же, подруга попросила помочь. Вместе веселее. Мне несложно и нужно, ей дополнительный стимул.

Подруга — ключевое слово, — подумал Змеев. Скорее, это было за компанию, чтобы подружку поддержать, чем цель и ее достижение. И, хоть от смены слагаемых сумма не изменяется, в данном случае очередность расставляла правильные акценты.

— Как подруга, похудела? — спросил он все же, чтобы кое-что для себя прояснить.

— Похудела, — смеется беззаботно Лерочка, — снова поправилась и опять похудела. У нее, как в море: прилив сил — худеем. Отлив — впадаем в тоску. Без стимула не может. Из-за этого и страдает.

— А ты? — задал вопрос, зная заранее ответ. Такое чувство, будто знает эту девчонку давным-давно.

— А я держусь, у меня характер, как говорит папа.

Хороший у нее характер. Контактный. С такими людьми всегда легко. Хоть в горы идти, хоть в клубах отплясывать. Всегда поддержит, не бросит, поможет.

Змеев был убежден в этом на триста процентов. Он сам удивлялся этой уверенности, что поселилась в нем буквально за несколько часов общения.

И ведь ни о чем таком они не разговаривали, не делились личным. Больше спорили да ручку друг у друга из рук вырывали.

Олег не знал, что чувствовала при этом Лерочка, а он — удовольствие.

Казалось бы: маленький телесный контакт, на который в обычной жизни внимания не обращаешь. Сколько приходится по работе касаться кого-то? Пожимать руки при встрече, соприкасаться пальцами при передаче документов или чашки кофе. Воспринимается нормально, а точнее, вообще на этом внимание не концентрируется.