Я рожу тебе детей - Ева Ночь

— Да пошли вы все! — вспылил мальчишка. — Телефон лучше включи и Юльке перезвони! — крикнул он, выскакивая из квартиры, и громко хлопнул дверью. Так, что штукатурка посыпалась.

На миг воцарилась тишина. Благословенная и долгожданная.

Слишком сложный день. Олег чувствовал, как пульсирует в висках тупая боль. Но просто так уйти он не мог.

Да, ему хотелось вытрясти из Лерочки душу — он еще не отошел. Он понимал: она что-то знала или догадывалась. Вспомнился почему-то ее взгляд, когда Олег назвал свои имя и фамилию. Маленькие кусочки фрагментов вставали на свои места, но ему абсолютно не улыбалось сейчас выяснять отношения и трепать маленькую девочку, что держалась так мужественно.

Она. Его. Защищала. Да.

Он не ошибся. Его человек. Его женщина. А все остальное не имеет никакого значения. По крайней мере, сегодня.

— Веселый денек, — сказал он и успокаивающе погладил Лерочку по плечу. — А консервация твоей мамы действительно чудо. Я сто лет такой не ел. Всего полно там, за границей, веришь? Но такие огурцы и помидоры (я уж молчу про грибы) — только дома. Нигде больше.

Она все же расплакалась, спрятав лицо у него на груди. И почему-то стало легче. Будто с ее слезами уходило что-то темное и гадкое из Олеговой души и жизни.

— Ну что ты. Все хорошо. Ты молодец, — обнял он Лерочку бережно, почти невесомо и дал ей выплакаться. — Я пойду, ладно? — спросил осторожно, когда она успокоилась.

Поймал грудью кивок. Погладил Лерочку по щеке и, неожиданно для самого себя, нежно поцеловал ее в макушку.

— До завтра, Лер. До завтра. Обязательно встретимся, — сказал и с трудом заставил себя оторваться от девичьего тела, от ее запаха. От мига, что сделал их ближе. Куда ближе, чем весь этот долгий ненормальный день.

Глава 17

Лерочка

— Да ты с ума сошла! — ахнула Юлька, как только я нашла в себе силы позвонить ей и рассказать о собственных приключениях, выслушав предварительно ее короткую встречу со Змеевым в парке. — Тебе надо было тут же, сразу позвонить мне! Лер, ну ты умная такая, независимая, знаешь, в какой цвет надо волосы покрасить, чтобы найти работу мечты, а оставь тебя на полдня — и наворотишь таких дел, что и на задницу не натянешь!

— Я тебе не джинсы, — огрызнулась в ответ, — нечего меня на задницу напяливать!

Мы почти никогда не ссорились. Дружили много лет. И, наверное, в нашем дуэте это я играла роль старшей и умудренной — вечно воспитывала, хлопотала, помогала Юле.

Мы часто говорили о личном, сокровенном, обсуждали мужчин вокруг нас, давали им оценки, копались в причинах неудач. Но, положа руку на сердце, я свою личную жизнь обходила стороной. Не скрытничала, а всегда больше небрежно да вскользь.

Вокруг меня постоянно вились представители сильного пола и, видимо, Юля считала, что я слегка ветреная, легкая кокетка, что порхает беспечным мотыльком и никак не может определиться, потому что выбор широк, как пшеничное поле.

И да, я могла небрежно брякнуть: «Какие мои годы», — давая всем понять, что всерьез не озабочена семейно-строительным бизнесом, хоть на самом деле, как и почти любой девушке, мне не безразлично мое будущее, которое я все же видела не одиноким, а очень даже семейным.

— Надо было выгнать его взашей сразу, как только он переступил порог твоего кабинета, — не унималась Юлька.

— С какой стати? Идите вон, потому что вы отец племянников моей подруги? — продолжала огрызаться я. — Он, между прочим, приехал детей забрать. А я не собираюсь сидеть сложа руки и наблюдать за трагедией, что может развернуться у меня под боком. Или не развернуться. Это уж куда ветер подует. Поэтому лучше держать руку на пульсе и не отпускать Змеева далеко от себя.

— Ты всерьез думаешь, что Вересов ему позволит? — возмутилась подруга.

— Я думаю, что лучше сделать профилактику и не допустить эпидемию, чем делать вид, что вирус в воздухе не летает.