Я рожу тебе детей - Ева Ночь

Лерочка хватает ртом воздух и закашливается.

— Хорошие мысли, очень теплые и правильные. Но не забывай, пожалуйста, что всего этого может не быть, — и осторожно ладонями в грудь Олегу упирается: боится оттолкнуть, чтобы не обидеть, проводит черту, за которую заступать пока нельзя.

— Я помню, — погладил Олег Лерочку по плечу. — Я все помню, амнезией не страдаю, но мечтать вслух мне никто не запретит, даже ты. Я ведь очень тихо, правда?

— А знаешь, — неожиданно гладит она Олега по щеке. От этой ласки он вздрагивает и глаза на миг прикрывает, чтобы пережить остроту этого момента, впитать его в себя и запомнить, — да, мечтать нужно, очень даже надо! И мне очень нравится, что это уже не приказ, как было раньше, а почти просьба. И мечта твоя обязательно сбудется, Олег. Если не со мной, то обязательно с кем-то другим.

— Вот и хорошо, — ловит он ее ладонь губами и не спорит.

Не давит и не доказывает. Не пытается переубедить, но для себя мысленно проговаривает: кто-то другой не подходит. Кто-то другой пусть достанется кому-то другому. А ему, Олегу Змееву, нужна только Лерочка. Он, в конце концов, привык видеть ее своей женщиной, а не понятно кого.

Он, елки-палки, обещал Лерочкиному отцу сделать его дочь счастливой. Ее, а не кого-то другого. А Олег Змеев — человек чести и слова и не привык нарушать свои обещания. Поэтому хочет она или нет — придется ей рано или поздно сдаться и понять: только он может заставить ее улыбаться, смотреть на мир счастливыми глазами, радостно ахать и гордо носить большой живот, где до поры до времени будет мирно спать их сын или дочь.

Потому что он, Олег Змеев, ее мужчина. Однажды она поймет и признает это. А он да, подождет. Он умеет ждать. И все у них обязательно получится. Без сомнений.

Глава 43

— Есть дело, — позвонил Олег брату, как только ушел от Лерочки.

Снова у него ничего не получилось из того, чего бы он желал, но его это уже не расстраивало.

— Ты, как всегда, — загадочно-резкий, — лениво протянул Глеб. — Что стряслось на этот раз?

— Нужен телефон Вересова.

— Решил-таки напролом?

— Это тебя не касается, Глеб. Да или нет?

— Как с тобой порой трудно-то, — вздохнул брат. — Все у тебя в тумане да в недомолвках. Я думал, ты их сразу по асфальту размажешь, а ты только сейчас телефончиком поинтересовался. Никак не уловлю логики.

— Тебе и не надо ничего понимать, — почти терпеливо проговорил Олег и смог вытерпеть, пока брат вздыхал да неискренне охал, якобы ища ряд цифр, которые он мог бы, наверное, и в другом месте раздобыть.

Глеб был любопытным с детства. И эта черта не выветрилась в нем с годами. Олег прекрасно понимал, какие чувства рвут брата на части, но не собирался удовлетворять его любопытство, а также не хотел давать ему шанс засунуть нос, куда не следует.

— К родителям хоть приедешь, пропажа? Ждут же тебя. Ты как вернулся, всего раз их навестил.

Да, он собирался. И не один. Но сейчас не испытывал потребности сидеть под перекрестным ворохом вопросов, которыми родители обязательно его забросают. В присутствии Лерочки их огонь мог бы пройти по касательной. Приходилось мириться, что не все идет по сценарию, который написал он.

— Посмотрим, — уклонился Олег от прямого ответа и нажал на «отбой».

Лучше не кормить демона, что жил в Глебе. Ни к чему. Все, что нужно, он узнает, когда новости перестанут быть сенсацией.

Вересов ответил почти сразу, будто ждал звонка. Почти сразу согласился встретиться. Но в стальных переливах его голоса Олег услышал лишь холодную решимость и непробиваемую стойкость. Разговор обещал быть тяжелым. Но Олег и не надеялся, что все пройдет гладко.