Я рожу тебе детей - Ева Ночь

— Наверное, я в любом случае решилась бы. Вне зависимости от вердикта папы. Однажды настает момент, когда нужно и решать, и менять что-то. Еще до твоего появления я думала о том, чтобы изменить свою жизнь.

— Что тебя в ней не устраивало?

— Одиночество, — вышло у Лерочки как-то хрипло и горько. Сразу захотелось ее утешить, успокоить, сказать, что она не одна, но Змеев промолчал, пытаясь переварить все, что он услышал. — А ты как раз подходишь, — продолжила она чуть бодрее. — Без претензий, с договором. К тому же, я думала о тебе хуже, чем ты есть на самом деле. Приятно ошибаться.

Да уж. Вроде все правильно. Но почему он вдруг чувствует себя уязвленным? Не то хотел услышать?..

Настал, наверное, момент и ему кое-что обозначить в их, казалось бы, очень простых отношениях, которые на самом деле запутались — дальше некуда.

— Не лепи из меня святого, Лер, — резко, бескомпромиссно, с легкой правильной жесткостью. Не надо питать иллюзий. — Я далеко не ангел. Да ты это прекрасно знаешь и видишь. Но раз пошел такой откровенный разговор, я тоже хочу признаться. Это как раз в рамках наших очень честных отношений.

Он почувствовал, как она одеревенела рядом. Боится? Зря.

Глава 47

Лерочка чуть слышно вздохнула.

— Кажется, мы не тем занимаемся, — пробормотала чуть слышно и пошевелилась.

Ему не нужно, чтобы она сбивала. Он все равно вознамерился сказать то, что вертелось на языке. Олег вполне способен уклониться от неуклюжих попыток девственницы сбить его с прицела.

— Ты должна знать, — продолжил он вслух, — я никогда не изменял жене.

Она вскинулась, дернулась, издала какой-то возмущенный вопль, но слабый, как писк цыпленка. Олег накрыл ее руку своей и легонько сжал пальцы, словно пытаясь удержать Лерочку от слов, что готовы сорваться с ее прекрасных губ.

— Аля… не в счет. Аля… я знаю — в женских глазах — это все равно измена, но для меня не так. С Линой у нас был брак по расчету — торжественное соединение ветвей двух семейств, прочно связанных денежными купюрами и вложениями. Все во славу бизнеса и каких-то достижений. Аля же… я любил ее так сильно, что готов был послать весь мир к черту. Но не послал, о чем и сейчас жалею. Вот такая я несовременная дремучая скотина, — неловко развел он свободной рукой.

— Ничего не понимаю, — Трясла Лерочка головой, как оглушенная.

— Не бойся. Я вполне искушенный и умелый. До брака у меня была обычная жизнь молодого повесы, который перепробовал всех девушек, что на него вешались очень даже охотно. И я ни от чего практически не отказывался. Но не в моих принципах было легко относиться к браку и отношениям. Я был верен Лине все годы, что мы прожили вместе. Не считая Али. Но это — повторюсь — с точки зрения общества или морали. Не с моей колокольни.

— Ты хочешь сказать… что с момента развода у тебя не было женщин? — снова она говорила хрипло, будто мороженого объелась.

— Именно это я хочу сказать, — кивнул он. — Я не из тех, что изменяют, бросаются во все тяжкие. Не из тех, для кого все просто. Поэтому есть я и ты. И больше никого. Никаких интрижек, экспериментов, жажды познания границ собственной сексуальности.

Лерочка хлопала глазами, как сова.

— Диктатор? — склонила она голову набок.

— Мерзкий сукин сын, — согласился мрачно, не давая ей перевести всю его прочувствованную речь в плоскость шуточек. — Я очень серьезно сейчас.

— Я поняла. Твои слова продрали меня насквозь. Но, может, мы от слов наконец-то перейдем к делу?

— Дай мне слово, — зыркнул он на Лерочку и подавил в себе желание отодвинуться, чтобы не сорваться, как бешеный конь, вскачь.

Лерочка улыбнулась тепло и лучезарно.

— По-моему, ты, маньяк и жуткий собственник, прописал это в нашем договоре. Или я ошибаюсь?

— Бумага ничего не значит. Бумага неживая и стерпит все. Мне важно то, о чем мы договоримся между собой.