Пробуждение - Нефер Митанни

На следующий день после ареста Сергея она сидела над колыбелью сына. Хотелось плакать, но слёз почему-то не было. Она пребывала в странном, необъяснимом состоянии – кормила грудью сына, качала и пеленала его, но как-то отстранённо, словно это была не она сама, а кто-то другой, другая женщина, а она всем своим существом была где-то далеко. Мысли будто метались в каком-то лабиринте, пытаясь отыскать Сергея. Именно с того дня она стала существовать словно во сне. Люди, окружавшие её, события, происходившие с ней – всё было, как в тумане. Иногда казалось, если она выйдет из этого тумана, то проснётся, очнётся от кошмарного сна и вернётся в свою прежнюю счастливую жизнь, вновь окажется в объятиях любимого мужа.

Несколько раз Архип приносил поднос с едой:

- Анна Александровна, матушка, отведайте супчику, кухарка куриный сварила, как вы любите, с лапшичкой… а вот ещё капустка квашеная знатная нынче удалась, вам же кушать надо, чтобы мальчонку кормить, - уговаривал он.

Но печально улыбнувшись, Анна просила унести еду.

- Не могу, Архип, я позже, позже непременно поем и капустки твоей отведаю, - натужно улыбаясь, уверяла она старого камердинера.

И тот, вздохнув и покачав головой, послушно удалялся. В квартире было тихо. И эта тишина, напряжённо-звенящая, густая и почти осязаемая, сводила Анну с ума. Хотелось выбежать на улицу и бежать, бежать куда-то, предпринимать хоть что-то, чтобы узнать о Сергее. Где он сейчас? Что с ним? Вернётся ли он домой?

- Архип, - то и дело звала она старика, выглянув из своей комнаты, - не было ли вестей от Сергея Владимировича? – спрашивала, с надеждой глядя в красные от бессонной ночи глаза камердинера.

- Нет, голубушка, Анна Александровна, не было, - качал он головой и беспомощно разводил руками, точно ему было стыдно, что не может сообщить молодой барыне радостную весть. – А ежели будет, уж я всенепременно сразу скажу! – уверял он.

- Да, уж постарайся сразу! – комкая в руках кружевной платочек, просила Анна.

Она потеряла счёт времени. Пыталась заняться рукоделием, пока малыш спал, но нитки путались, она то и дело колола пальцы. Уже перевалило за полдень, как вдруг тишину разорвал звонок в двери. Она кинулась в переднюю.

- Серёжа! – позвала, ожидая увидеть мужа.

Однако ошиблась: Архип, открывший двери, впустил Синяева. Заметив нескрываемое разочарование на её лице, гость попытался пошутить:

- Анна Александровна, увы, я - не он, к моему огромному сожалению, простите меня Бога ради!

Он поцеловал её тонкую руку, которую Анна протянула машинально, и тут же заметил:

- Да вы вся дрожите, голубушка! Вам нельзя волноваться!

Они прошли в гостиную. Николай присел рядом с ней на диван и, не выпуская её руки, заговорил бодрым, уверенным тоном, в котором она уловила фальшивые нотки:

- Сударыня, я поспешил к вам, как только позволила служба… Да, да, знаю, что Сергей арестован. Я в вашем полном распоряжении! Сделаю всё, что нужно вам и Сашеньке.

- Николай Ильич, я признательна вам, - Анна, чувствуя свою вину перед ним за то, что он вынужден вот так разыгрывать перед ней уверенность, встала с дивана и прошлась по комнате, попыталась унять волнение, - нам покуда ничего не нужно… Я прошу вас только об одном, скажите, вам что-то известно о Серёже?!

Она посмотрела на него с надеждой. Николай стоял перед ней, и по выражению его глаз, по той морщинке, которая залегла между его правильно очерченными бровями, по тени мелькнувшей на его безупречно красивом лице Анна сразу поняла, что у него нет положительного ответа на её вопрос.

- Анна Александровна, голубушка! – отвечал он, не отводя глаз, прямо глядя в её лицо, - увы, я ничего не знаю… Вернее, знаю только то, что началось следствие. Арестованы многие… очень многие…

- Но где он сейчас может быть? – благодарная за его честность, однако не отступала она, едва ли не с мольбой глядя на Николая.