Пробуждение - Нефер Митанни

И сейчас Сергей часами смотрел на портрет, вспоминая всё, что случилось за месяцы до его ареста. Тяжелые роды, его тревогу за здоровье жены. Их первую прогулку вместе с сыном. Усадив на санки Анну, державшую младенца на руках, он сам катал их по ближайшим к дому улицам. Она была очень весела и смеялась по-детски открыто и заразительно. Да она и была точно ребёнок – беззащитная и маленькая, похожая на птичку. Их крошечный сын, укутанный в толстое меховое одеяло, смотрелся куклой на руках свой маленькой мамочки. Эта их воздушная хрупкость и миниатюрность трогали его до слёз. Когда вернулись домой, он принялся осыпать поцелуями разрумяневшееся с мороза лицо жены, подхватив на руки, закружил, заставил вновь смеяться.- Ах, сударь, отпустите меня, нам пора кушать, - смущаясь, выскользнула она из его рук.И он отпустил сокровище, а потом с замиранием сердца наблюдал, как младенец сосал небольшую упругую грудь, по-хозяйски вцепившись в неё ручонками. Сейчас при этом воспоминании, у него слёзы навернулись на глаза. Неужели это никогда не повторится?! Неужели недавняя короткая встреча в тюрьме была последней?! Какой же он болван, что мог политику считать важнее своей любви! Все послевоенные годы он искал смысла в своей жизни, стремился к чему-то значительному. И даже не подозревал, что смысл всего его существа заключается в этой изящной девочке, ставшей его женой. Это она одной лишь своей улыбкой и взглядом глубоких тёмных глаз заставляла трепетать всё его существо, горячила кровь и кружила голову. Ради неё он хотел жить! Она сама была его жизнь! И сейчас, в тюрьме, в глухой одиночке только лишь воспоминания о ней, её таком красивом и родном лице с удивительными тонкими чертами придавали ему сил и вселяли веру, что они будут вместе. Только вот хватит ли всей его жизни, чтобы искупить вину перед Анной и сыном?Сейчас, лёжа в лазарете, Петрушевский вспомнил, как в один из допросов рассказывал о том, что происходило перед восстанием и непосредственно в самый роковой день.Допрос вёл сам Император. Тогда Сергея поразило, что Николай не был раздражён и рассержен как было при их первой встрече. Нет, сейчас перед ним был усталый человек с печальными голубыми глазами. Николай и не пытался скрыть, что его желанием было – поскорее покончить со всеми этими разбирательствами. Перед Петрушевским предстал не царь, а человек, уставший и постаревший в одночасье. И Сергей невольно проникся сочувствием к императору. Теперь уже зная, что другие члены общества довольно охотно давали показания, Петрушевский тоже не видел смысла запираться, поэтому отвечал прямо и тем более, не пытался как-то выгораживать себя.- Скажите нам, господин Петрушевский, каковы были настроения в среде заговорщиков, когда стало известно о смерти покойного государя, что вы решили, как предполагали действовать? – спросил Николай, глядя ему в лицо.- Мы не ожидали такого поворота, - отвечал Сергей. – Общество в столице определило, что в случае воцарения Константина Павловича, нам надлежит приостановить наши действия.- Почему? – коротко бросил Николай.- Мы полагали, что следует понять, какой ход примут дела при новом императоре.- Хм, логично, - усмехнулся государь. – А потом, когда стало ясно, что Константин Павлович не примет трон?- Когда возникла ситуация междуцарствия, мы решили, что это время, когда надлежит действовать…Мы понимали, что вот настал тот момент, когда мы можем повернуть дело ко благу отечества не когда-то в неясной отдалённой перспективе, а уже сейчас. Мы решились действовать, не откладывая.- Полагали ли вы лично и другие члены общества получить какие-либо личные выгоды для себя? – Николай спросил и проницательно посмотрел на Петрушевского.- Нет, члены общества не искали благ для себя лично, - решительно отвечал тот и добавил: - нашим намерением было поставить Россию в такое положение, которое бы способствовало упрочнению государства и оградило бы страну от переворотов, подобных французской революции. Я ручаюсь, что члены тайного общества были полны решимости принести себя в жертву Отечеству, без всякого возмездия.При этих его словах император поднялся из-за стола и, пройдясь по комнате, сказал, глядя в глаза Петрушевскому:- Вы хотели показать себя благородными, но под личиной благородства скрывали преступные замыслы. Надеюсь, теперь вы действительно понимаете весь ужас своего преступления. У вас ещё будет время для раздумий.