Тихий шепот - Нева Олтедж

— Практика приводит к совершенству, Юрий.

— Да. Напомни мне никогда не попадать под твою дурную руку. — Он бросает на меня взгляд через плечо. — Ты просто страшный ублюдок.

— Ни хрена подобного. — Я откидываюсь в кресле и делаю еще один глоток кофе. Он ужасен. — Антон вернулся?

— Да. Мы поймали еще одного парня из той же банды. Антон держит его в багажнике. Он может что-то знать. Сколько тебе нужно времени, чтобы закончить с ним?

Я ставлю кофе и беру пистолет со стола.

— Отойди.

Юрий делает шаг в сторону. Я прицеливаюсь и стреляю албанцу в центр головы.

— Вот. Закончил. Можешь приводить следующего.

Глава 5

Денис открывает передо мной дверь машины и бросается доставать мои сумки с заднего сиденья. Я пытаюсь взять их у него, но он поспешно убирает их в сторону.

— Нет. Босс убьет меня. — Он качает головой и начинает идти к входу в здание.

Я смотрю на небо и следую за ним в здание. Там только косметика и несколько предметов одежды, но он все утро не позволял мне прикоснуться к пакетам, настаивая на том, чтобы понесет их за меня. Денис - приятный парень, где-то около двадцати пяти, и, судя по его словам, работает на Михаила с восемнадцати лет. И парень болтает без умолку. Вкратце рассказал мне историю своего детства, которая была не очень приятной, затем отчитался обо всех девушках, с которыми встречался за последние полгода. Их было не менее двадцати. После этого дал мне краткий урок, как поменять спущенное колесо. Очевидно, его не беспокоит, что я не могу внести свою лепту в разговор, потому что не перестает болтать уже два часа.

Поднявшись на последний этаж, Денис отдает мне, наконец, сумки и уходит. Я использую карточку, чтобы войти в квартиру, и замираю на пороге.

— Я думал, походы по магазинам длятся как минимум несколько часов, — говорит Михаил, стоя перед кухонной раковиной и прижимая к предплечью окровавленную тряпку.

Я бросаю пакеты на пол, спешу к нему и осматриваю вещи, которые он выложил на прилавок — антисептический спрей, крем с антибиотиком, бинты и иголку с ниткой. Он что, собирается сам себя зашивать?

— Иди к себе в комнату. Я позову тебя, когда закончу.

Я игнорирую его, включаю воду и начинаю мыть руки с мылом.

— Бьянка, уходи.

В его голосе сквозит что-то очень опасное, как будто он по какой-то причине злится на меня, но под этим скрывается что-то еще. Я не могу понять, что именно.

Очень медленно я поворачиваюсь к нему и, не разрывая зрительного контакта, кладу свою руку поверх его руки, которая все еще держит окровавленную тряпку на его руке. Он смотрит на меня исподлобья, губы сжаты в жесткую линию, и сморит на меня голубым глазом с такой серьезностью, что у меня создается впечатление, что он может заглянуть мне прямо в душу.

Наконец, он ослабляет хватку и убирает тряпку. Только тогда я замечаю, что он в футболке, которую никогда не видела на нем раньше. Я смотрю вниз на его предплечье, и мне требуется весь мой самоконтроль, чтобы не показать никакой реакции на то, что вижу. Сама рана не такая уж страшная, несколько дюймов в длину и не очень глубокая. Похожа на ножевую рану. Что действительно плохо, так это... все остальное.

Внутренняя сторона предплечья сильно обожжена, длинная полоса испещренной кожи проходит по диагонали от запястья до внутренней стороны локтя. Выглядит как очень старые шрамы, как и все остальные. Длинные тонкие линии пересекают его руку в разных направлениях, вероятно, раны, нанесенные кончиком ножа. Спустя секунду я взяла себя в руки, беру упаковку стерильной марли и антисептик и начинаю очищать рану.

— Я вижу, ты уже делала это раньше, — говорит он.