Рождественский пирог - Лора Локингтон

Господи, она на меня смотрит! Я смущенно отвернулась.

— Вряд ли нам нужны доказательства, дорогая! — рассмеялся Эдвард.

— К тому же поздновато прельщать Дэйви рассказами о гетеросексуальных контактах, — усмехнулся Алекс.

— Да уж, — язвительно ответил Дэйви.

В кухню заглянула Табита и сонно спросила:

— Что за шум? Ужин уже готов? Так вкусно пахнет. Конечно, я не должна есть мясо, но, боюсь, не удержусь. У меня просто слюнки текут!

Глава двадцать четвертая

На ужин все накинулись так, словно три дня не ели. Глядя, как Табита расправляется с огромной порцией мяса с картошкой, я глазам своим не верила. Эдвард, кажется, простил Джокасту, и все опять пошло на лад.

Когда был съеден последний кусочек десерта и выпит весь кофе, разговор вернулся в уже привычное русло — всех заботила судьба Табиты и ее потомства.

— Как бы мне хотелось, чтобы вы все оставили меня в покое, — вздохнула Табита, теребя прядь волос. — Если я решу сама воспитывать детей и отдать все свои деньги на нужды семинара, это никого не касается. Вы даже не представляете, какой вред наносите своей карме, вмешиваясь в чужие дела! Вы же обрекаете себя на бесконечную череду реинкарнаций. К тому же вы все равно не сможете мне помешать, — жестко добавила она.

— Ну, это мы еще посмотрим, — проворчал Эдвард.

Джокаста встала и швырнула на пол салфетку, словно вызывая дочь на дуэль.

— Вот что я вам скажу. С меня хватит! Я отправляюсь спать. Увидимся завтра на похоронах в четверть двенадцатого. Думаю, у Алекса с Дэйви будет достаточно времени, чтобы выкопать могилу. — Она сурово оглядела всех и вышла из комнаты, посоветовав Эдварду следовать за ней и захватить из зала ее вязанье.

Эдвард вздохнул и пожелал всем спокойной ночи.

Дэйви, Алекс, Табита и я остались сидеть за столом. Я откашлялась и робко спросила:

— Табита, а чего ты хочешь на самом деле?

Она улыбнулась, но Дэйви опередил ее:

— Ради бога, не отвечай! Я уже слышать об этом не могу, сколько можно талдычить одно и то же. Пойду-ка я к себе, почитаю и согрею постель. Думаю, нам всем пора бай-бай.

Он встал, похлопал Табиту по плечу и поцеловал меня в макушку. Потом кинул косой взгляд на Алекса и пробормотал:

— Это надо же такое придумать! Сжульничал в финале гонок по крыше. Спокойной ночи тебе, братец, если совесть позволит тебе спокойно спать.

Табита ушла вместе с ним, и мы с Алексом остались одни.

— Господи, — выдохнул Алекс. — Я, конечно, очень люблю своих родных, но они и мертвого доведут до белого каления!

Это запросто.

— Странно, правда? — продолжал он. — Нам ничто не мешает — ни больная обезьяна, ни осколок стекла в заднице, ни даже сумасшедшая Клавдия. Только ты и я. Пора в постель?

Предложение меня обрадовало и смутило одновременно. Конечно, неловко вот так запросто прыгнуть к Алексу в постель. Но спать в китайской комнате нельзя, а другого ночлега мне никто не предложил. Так что выбора у меня не оставалось.

Алекс рассмеялся:

— Не волнуйся, все свято убеждены, что сегодня ты спишь в моей комнате. Предупреждаю, я люблю спать на левой половине. И еще я люблю, чтобы мне на ночь читали сказки.

Он встал и протянул мне руку. Я бросила взгляд на стол, заваленный грязной посудой. Будет ужасным свинством оставить это безобразие Одессе. Но именно так все и поступили.

— Брось. Если тебя так мучает совесть, можем завести будильник и завтра с утра все перемыть. Хотя должен предупредить, что вряд ли завтра утром у тебя будут силы. — Алекс плотоядно прищурился, и я рассмеялась.