Рождественский пирог - Лора Локингтон

Наверху Алекс зажег свечи, чтобы я «не заметила пятна на стенах». Комната мне очень понравилась, и, если честно, мне было не до пятен. Секунд пять я стеснялась и мялась, не решаясь раздеться. Алекс же молниеносно скинул свою одежду и прыгнул в постель, вскрикнув от соприкосновения с ледяными простынями. Он вел себя так естественно, что и мое смущение улетучилось.

Не стану вдаваться в подробности той ночи. Замечу лишь, все было просто классно.

Хотя оказалось, что спать с Алексом ужасно неудобно. Возможно, потому, что я не привыкла делить с кем-то постель. Алекс спал по диагонали, все время норовя положить руку мне на лицо. А еще он храпел, скрипел зубами, бормотал и вообще вел себя как буйнопомешанный.

Но я бы ни за что на свете не променяла ночь с ним на спокойный сон.

Когда сквозь портьеры просочились первые лучи, я попыталась высвободиться из его рук. Но он только крепче меня обнял и захрапел громче. Немного поерзав, я все-таки выскользнула. В ту же секунду Алекс открыл глаза, испуганно привстал, потом рухнул обратно и мечтательно улыбнулся.

— Я решил, что это сон, но Поппи Хезелтон и впрямь лежит в моей постели. Фантастика, честное слово. Доброе утро. Как спалось?

— Доброе утро, — деловито ответила я, — спалось ужасно, черт возьми. Ты храпишь, как медведь, и скрежещешь зубами, как волк! Я уж не говорю о бормотании, стонах и, ой, Алекс, перестань! Перестань, кому сказано…

Понятно, что из постели мы вылезли не скоро. А когда все-таки вылезли, Алекс напоминал сытого кота, умявшего банку сметаны. Выходя из ванной, он даже насвистывал.

— И чего ты улыбаешься? — спросил он, натягивая носки.

— Потому что у тебя такой самодовольный вид.

Он хохотнул.

— А что бы ты чувствовала на моем месте, а? Женщина моей мечты у меня в постели. Надеюсь, я показал себя во всей красе?

— Во всей. Но незачем говорить об этом так, будто ты сдал экзамен. В этом деле вообще-то участвуют два человека…

— Хм… Ладно, ты особо не расслабляйся. Я же обещал овладеть тобой на кладбище. Так что помни! — пригрозил Алекс.

— Ну уж это вряд ли. По крайней мере, не в такую погоду, — рассмеялась я.

Мы все еще перешучивались, спускаясь по лестнице. Дэйви нас опередил — он уже успел прибрать расписную гостиную и загрузил грязную посуду в машину.

— Ну, нечего и спрашивать, как вам спалось, — прищурился Дэйви. — Постарайтесь не источать любовь, или что там из вас сочится в такую рань.

Я показала ему язык, он только усмехнулся.

— Чаю? Или не очень юные любовники жаждут отметить событие шампанским?

— Чай будет в самый раз, — ответила я.

Ну вот, кажется, я смогла пережить встречу с представителем семейства Стентонов после ночи, официально проведенной с Алексом. Хотя Дэйви, пожалуй, не в счет. Это ведь он заставил меня сюда приехать и приказал весело проводить время. Вот я и стараюсь. Возможно, он вовсе не имел в виду интрижку с его братом, но так уж вышло.

Несмотря на предстоящие похороны, настроение у меня было самое безмятежное. Мы неспешно выпили чаю, а потом Дэйви и Алекс отправились за лопатами, чтобы выкопать могилу для Джики. Я мыла чашки и вытаскивала из машины чистую посуду, когда на кухню вошла Одесса.

— Доброе утро, Поппи. Так, так, так. Вижу, ты заполучила своего миленького. Молодец. Ладно, пока мы одни, расскажу-ка тебе, что будет дальше…

— Знаю, — перебила я. — Похороны в одиннадцать. Дэйви собирается играть какую-то странную песенку. Ты слышала когда-нибудь «Танец желтой обезьяны»? Мне все равно на ум ничего про обезьян не пришло, только очень милая детская песня про мартышку, но…

— Ох, дурочка ты. Болтаешь совсем как Джокаста. Я говорю о будущем.

— А что такое? — насторожилась я.

Одесса сурово смотрела на меня.

— Уже и дураку понятно, что такое. Вопрос только в том, как ты к этому относишься.

— К чему отношусь?