Рождественский пирог - Лора Локингтон

В принципе, в этом имелось рациональное зерно, но бурлившие в моей душе чувства заглушали робкий голос здравого смысла. А что, если Алекс испугается подобной перспективы? Или Джокасте с Эдвардом такой план не понравится? Я уж не говорю о Дэйви… И вообще, не уверена, что мне так уж хочется стать почетной няней семейства Стентонов. Предложение Одессы вызвало во мне и восторг, и возмущение одновременно. Нянька ведь требуется не только Табите и ее детям — Джокаста тоже нуждалась в круглосуточном присмотре. Да, я успела привязаться и полюбить эту сумасшедшую семейку, но превращаться в бесплатную сиделку…

— Ну? — спросила мою спину Одесса.

Я повернулась и посмотрела Одессе прямо в глаза:

— Я думаю, это не очень удачная идея…

— Какая именно?

Алекс так неслышно вошел, что я вздрогнула.

— Ой… да так… Чаю хочешь?

— Нет, я хочу знать, о чем вы говорили.

И Одесса все ему выложила. Отвернувшись, чтобы не видеть его реакции, я стиснула в руках кружку.

Когда Одесса замолчала, Алекс так и взорвался от раздражения:

— Что?! Она тебе что, бесплатная сиделка?! Она не останется ради того, чтобы воспитывать детей Табиты! Что за бредовая идея?!

Похоже, пронесло. Наши точки зрения явно совпали.

— Если Поппи тут останется, то только в качестве моей жены, да и то…

Кого?

Сзади послышался какой-то птичий клекот, я обернулась. Одесса зажимала руками рот, безуспешно пытаясь сдержать смех. Поймав мой взгляд, она дала себе волю и оглушительно захохотала. Я во все глаза пялилась на нее: так она все подстроила! Она вынудила Алекса сделать мне предложение, хотя, конечно, он пока ничего и не предложил.

Я перевела взгляд на Алекса, который все еще возмущенно метался по кухне, понося Одессу почем зря. А та уже рыдала от смеха.

— Одесса, ты — самая коварная женщина во всем Корнуолле, а возможно, и во всей Англии! — заявил Алекс, останавливаясь перед ней. — Тебе повезло, что я люблю тебя и эту девушку. Итак, Поппи, отвечай, выйдешь ты за меня замуж или нет? Учти, у нас есть свидетель, так что назад пути не будет.

И разумеется, именно в этот момент в кухню с гомоном ворвались остальные члены семейства, волоча корзинку с кладом.

Алекс упал передо мной на колени и жестом попросил родственников закрыть рот. Мигом проникнувшись романтичностью ситуации, они с умильными лицами окружили нас и начали наперебой давать советы:

— Дорогой, ты непременно должен надеть ей кольцо…

— Не слушай мать, сын мой. Давай, вперед! Спрашивай и только посмей мне получить отказ…

— Официальный брак так портит карму. Вы бы лучше устроили церемонию верности у костра на пляже…

— Ой, Поппи, представляешь, если мы породнимся? Напоминаю, я желаю быть посаженым отцом…

— Дорогой, вот, возьми мое кольцо…

Внезапно в хор Стентонов ворвались детские голоса. Я подняла глаза и увидела Тоби, Еву и Димелзу с Томом.

— Мы пришли на похороны, — скорбно пояснил Том, осуждающе глядя на наши веселые лица. — Мы думали, все будут плакать.

Мы уверили его, что похороны — самая печальная вещь на свете, а Джокаста накинулась с сюсюканьями на Бьянку Поппи.

— Поговорим об этом позже, — шепнул мне Алекс и подмигнул.

Я кивнула и вместе со всеми вышла на улицу. Мы быстро выстроились в траурную процессию и двинулись на кладбище домашних животных. Джокаста сновала между нами с охапкой черного тряпья, накидывая на кого шаль, на кого шарф. Мне досталась жуткая кружевная мантилья. Дэйви сказал, что я похожа на припанкованную Мадонну.