Рождественский пирог - Лора Локингтон

— Подслушала их разговор. Так что прекрасно понимаю, Алекс для меня потерян, но, прости, Патрик, я ничего не могу поделать. Мне кажется, я влюбилась во все семейство Стентонов, а не только в него одного…

— Ну, это пройдет, — сказал он неожиданно весело и потрепал меня по плечу.

В этом я сильно сомневалась, но улыбку все-таки из себя выдавила.

— Расскажи про себя, — попросила я. — У тебя кто-нибудь есть?

— Была. Жена. Мойра ушла от меня пару лет назад.

— Извини.

— Ничего. Она терпеть не могла мою работу, ненавидела деревню и не очень-то любила животных. Так что…

Я невольно рассмеялась:

— Не слишком подходящий набор качеств для жены сельского ветеринара.

— Это точно.

Мы молча смотрели на огонь.

— Алекс подвез ее до Лондона. С тех пор я ничего о ней не слышал, — сдержанно добавил он.

Ясно. Алекса ему любить было не за что.

День вышел так себе. Большую часть времени мы искали сухие дрова (я несколько раз подавляла острое желание спалить набор жутко безвкусных журнальных столиков) и свечи.

— Собаки с голоду не умрут, а вот у нас еды маловато, — сказал Патрик, изучив содержимое буфета и холодильника. — Ты никогда собачьи консервы не пробовала?

— Ф-фу. Даже в шутку не предлагай. А что делать с Джики?

Я уже знала, что без последствий ему можно давать лишь виноград и бананы.

— Ну, об этом мы подумаем, когда в доме кончатся фрукты, договорились? Наше пропитание меня волнует куда больше. Я жутко голоден, а ты?

Небогатое содержимое холодильника мы переместили на столик у камина. На обед у нас был сыр, вялая черешня и сухое печенье.

— На худой конец, есть еще шоколадные конфеты, — сказал Патрик.

— Извини, но я вчера все конфеты съела, — смутилась я.

К счастью, зазвонил телефон. Поговорив, Патрик тут же сообщил:

— Это Том, он…

— Как там в «Аббатстве»? — перебила я. — Там все живы?

— Он не сказал. У него кобыла вот-вот ожеребится. Хочешь поехать со мной? Дорога, конечно, не самая приятная, но зато нас накормят горячим ужином в теплой кухне.

Патрик дал мне свою старую дубленку и попытался заставить влезть в его сапоги, но это предложение я отклонила. Джики мы решили взять с собой и закутали корзину одеялом. Собаки в машину запрыгнули по собственной инициативе. Забираясь в машину, я заметила:

— Всегда была уверена, что все деревенские парни ездят на джипах.

— У моего партнера как раз джип, но он в Плимуте, так что придется нам довольствоваться этой.

У него был старенький «универсал», заваленный ветеринарными инструментами, а в бардачке я с радостью обнаружила большую плитку шоколада.

Машина с трудом тащилась по проселку, я от нетерпения ерзала на сиденье, едва сдерживаясь, чтобы не выскочить и не кинуться пешком. Мне хотелось как можно скорее добраться до «Аббатства» и узнать, что там происходит. Пусть меня ждут ледяной прием и всеобщее презрение, зато я увижу Алекса. И Дэйви. И остальных.

Путь до фермы занял целую вечность, и, как только машина остановилась, я, прихватив Джики, выпрыгнула из нее и заскользила к дому.

Том нас уже встречал.

— Птрик! Рад тебя вдеть! Пшли в кнюшню. О, Поппи, првет! Димелза с детишками на кхне, иди, сугрейся малек.

Патрик с Томом скрылись за углом, и я поспешила в дом.

У плиты в классической позе беременной женщины — в одной руке держа деревянную ложку, а второй схватившись за поясницу — стояла Димелза. Живот у нее был огромный, казалось, она может родить в любую минуту. Дети сидели за столом, старательно что-то раскрашивая при свечах.

— Привет! — улыбнулась мне Димелза. — Так вот ты куда спряталась! В «Аббатстве» все за тебя переживают, поезда-то не ходят. Наверное, замерзла? Чаю хочешь?

— С удовольствием, — ответила я, оглядывая кухню.