Вторая жена - Анджела Арни (2002)

— Тони говорит, что это обязательный атрибут сельской жизни. Я думаю, что так оно и есть. И занимаюсь этим, потому что хочу приспособиться. — Не успела Саманта это сказать, как в ее мозгу эхом прозвучали слова Венеции: «Ты никогда к нему не приспособишься».

Теперь Саманта считала, что именно тогда в ней завелась червоточина. Ничего не получалось. Ей не доставляла удовольствия ни роль жены, ни роль матери. Но она молчала и ничего не делала, потому что через неделю опасения подтвердились: она была беременна. После этого годы помчались стрелой, а она по-прежнему молчала. Она выполняла супружеские обязанности, но без всякого воодушевления. Тони ничего не замечал, во всяком случае на первых порах. Все ее силы уходили на дом, сад и детей. Именно в такой последовательности. Хилари оставалась дома и училась там же, где все местные дети, но мальчики уехали в закрытую школу, когда им исполнилось семь лет. Их отсутствие принесло Саманте облегчение, хотя она и чувствовала себя виноватой. Но это позволяло ей тратить больше времени на хозяйство. Поскольку Саманта была несчастна, она трудилась не покладая рук, пока дом и сад не превратились в картинку. Именно благодаря этому в ее жизнь вошел Пирс.

Тони познакомился с молодой женщиной, которая была специалистом по связям с общественностью и работала в агентстве, рекламировавшем продукцию одной фармацевтической компании.

— Она ищет сельский дом, который можно снять для рекламного клипа, — сказал он Саманте. — Дом должен быть в Нью-Форесте, обладать старомодным очарованием, иметь много комнат и соответствующее окружение. Я пригласил ее приехать и посмотреть что к чему.

— Я не хочу, чтобы съемочная бригада перевернула здесь все вверх дном, — возразила Саманта. Но Тони не отступал.

— Не глупи. Если они выберут наш дом, то отвалят за это жирный куш. Будет чем заплатить за учебу мальчиков.

Крыть было нечем, и в конце концов к ним прибыла съемочная бригада во главе с Пирсом. Тот осмотрел все, всплеснул длинными руками и экспансивно воскликнул:

— Замечательно! Просто божественно! Именно то, что нужно для нашей цели! Я сбился с ног, выискивая нечто среднее между маленьким домиком в прерии и дорогим борделем!

— Чертовская наглость! — взорвался Тони, невзлюбивший Пирса с первого взгляда, но быстро успокоился при мысли о жирном куше.

Едва Пирс одной уничтожающей репликой охарактеризовал дом и сад, как Саманта поняла свою ошибку. Она пыталась сделать дом как можно более уютным и перестаралась с оборками, складками и цветом. После этого она лютой ненавистью возненавидела Черри-Триз и все, что с ним было связано. Но Пирс ее очаровал; она легла с ним в постель вскоре после начала съемок и нашла этот опыт еще более очаровательным.

— Позволь увезти тебя от всего этого, — с легким трепетом промолвил Пирс.

Он не сказал, что любит ее (насколько знала Саманта, он никогда не сказал бы так), но действительно увез. И теперь, спустя год с лишним, она жила в его роскошном доме в районе Сент-Джонс-Вуда. Пирс был сторонником минималистского стиля, обходился минимумом мебели, а после складок и оборок дома в Нью-Форесте Саманта была готова к переменам. Эта спартанская обстановка казалась ей красивой и успокаивающей.

Но, когда приезжали дети, сразу же возникали проблемы. Ей нужно было постоянно убирать с глаз долой грязные кофейные чашки, бутылки из-под кока-колы, комиксы, журналы. Никакие другие дети не оставляли после себя столько крошек, не ели столько корнфлекса и не выпивали столько молока.

Она знала, что детям, привыкшим к удобному сельскому дому, не по душе здешняя больничная атмосфера. Но когда они жаловались, Саманта говорила:

— Милые, тут по-другому, только и всего. Вы привыкнете. — Она отчасти верила собственным словам, но внутренний голос шептал ей, что дети не привыкнут никогда.