Жена (не) подарок - Ольга Белозубова

Откинувшись локтями на кровать, я учащенно задышала.

— С нетерпением буду ждать…

Глава 17

Давид потушил свет. Краски исчезли, на тело опустились тени.

Томный свет луны освещал постель, на которой вскоре двое займутся любовью.

— Моя девочка…

Давид подошел очень близко и погладил меня по щеке. Ему нравилась моя податливость, пластичность тела. Я встретила довольный взгляд и прильнула к широкой грубой ладони, будто я и в самом деле боготворила этого мужчину.

Наверное, Давид Басманов был мужчиной мечты.

Сильный, смелый, невероятно опасный. С таким мужчиной не построишь семью, но этот факт был его единственным недостатком.

Кроме того, что он убил всю мою семью.

— Хватит, Жасмин. Умоляю тебя.

— О чем ты?

Давид тяжело дышал.

Его шершавый палец спустился к моим губам, он погладил их едва уловимо, и я ощутила на себе, как дрожали его пальцы. Вот, как сильно он хотел меня.

С затуманенным взглядом Давид очертил контур, погладил щеку. Он потихоньку сходил с ума, желая обладать мною безраздельно.

Он смотрел на мои губы и вспоминал, как я ублажала его той ночью в лесу, стоя на коленях. Давид возбуждался от воспоминаний.

— Думать. Хватит думать, Жасмин, — хриплая просьба.

Я кивнула.

А он повалил меня на кровать.

Давид навис надо мной и расставил руки по сторонам, чтобы удобнее было рассматривать меня. Его трофей, его эксклюзивный экспонат.

— О чем ты думаешь?

Его горячее дыхание обжигало мои губы. Он любовался мной без скрытого подтекста.

— О тебе.

Зверь просчитывал, в какой позе хочет взять меня и в каком положении сможет войти глубже.

Безумец.

Когда он склонился ниже, то его выпуклая ширинка коснулась моего обнаженного бедра. Едва ощутимый ток пробрал нижнюю часть тела.

Он поцеловал меня. Жадно, страстно.

И так медленно, будто мы располагали целой вечностью — не торопясь и растягивая удовольствие. А когда он меня отпускал, то дышал так тяжело, что горячее дыхание обветривало мои мокрые от поцелуев губы.

Давид лег иначе, распределяя вес на руки, и лунный свет на миг захватил его напряженное лицо.

С его лба катилась капелька пота.

— Ты красивый, — сказала я.

Сейчас он живой.

Он потеет, целует меня, чувствует желание.

Это временно.

— Нравлюсь?

Я не ответила, а он и не ждал. Накинулся на мои губы как изголодавшийся зверь и перешел к активным действиям, не желая растягивать прелюдию.

Его ладонь накрыла левую грудь и слегка помяла ее. Я распахнула рот, задыхаясь от новых чувств. Неизведанных. Неопробованных ранее.

Давид отпустил мои губы и склонился ниже. Жадным, пожирающим взглядом он рассматривал мои затвердевшие соски, затем склонился и жадно захватил ртом один.

Я выгнулась ему навстречу, издав шумный вдох.

В глазах все померкло.

Наверное, я бы смогла полюбить его. И даже подарить ему детей… когда-нибудь в зрелости, когда жизнь рядом с Давидом стала бы чуточку безопаснее.

Но не в этой жизни.

Когда он ласкал мою грудь, я схватилась за его напряженные плечи. Неуверенными движениями я медленно расстегнула сорочку и нащупала шрам под мелкими темными волосами. У него их было много, я трогала каждый и изучала.

Каждый из них — это история его жизни, которую мне знать опасно.

Давид жадно разминал мою грудь ладонью, а другую осыпал поцелуями — каждый сантиметр. И этот резкий контраст между болью и нежностью заставил меня впиться в его волосы.

Так на его голове я почувствовала неровность кожи — его очередную историю.

— Откуда он у тебя? — прошептала я.

Давид взялся за ремень. Он резко сбросил мои руки со своего тела, запрещая трогать свои шрамы.