Жена (не) подарок - Ольга Белозубова

Я скосила взгляд в сторону. Руки Давида уверенно держали руль, а его лицо было таким напряженным, будто он что-то складывал в уме или прикидывал.

— Хотел помочь. Я бы отомстил за них, — он резко посмотрел на меня, — ради тебя.

Я улыбнулась и заверила:

— Поверь, это дело времени.

— Ну а подруги? Есть у тебя?

— Была. Пока она не предала меня.

Я вздохнула с облегчением: Давид больше ни о чем не спрашивал.

Я хотела задремать, но в мыслях всплыл тот вечер. Лес и брошенный дом, в котором мы с Давидом должны были провести страстную ночь.

Когда Давид уехал, на пороге появился Монарх.

— Я ухожу, — сказала я.

— Что ты сказала?

— Я хочу выйти из игры, Монарх.

Он недобро прищурился.

Монарх заставил меня отступить, зашел следом и захлопнул дверь изнутри.

И напомнил:

— Я вложил в тебя годы. У тебя есть все, о чем только можно мечтать. Жилье, тачка, деньги, возможности.

— Только жизни нормальной нет! Что будет после его смерти? Что будет со мной?

Губы Монарха сжались в тонкую линию. Недобрый знак.

Я зябко поежилась. Он в ярости.

— Покончишь с ним и предашь свою жизнь мечтам. Будешь путешествовать по миру или станешь известным врачом. О чем ты там еще мечтала? — пренебрежительно поинтересовался он.

— В том и дело, — я горько усмехнулась, — какой из меня врач, если я человека готова убить?

В тот вечер Монарх разозлился.

Все шло не по плану. Он выследил меня и приехал в тот дом, чтобы напомнить о моей жизненной цели.

Чтобы я не забыла о главном:

— Давид Басманов не человек. Он убийца твоих родителей. Ты не ослушаешься меня, Жасмин. Иначе я и мокрого следа от тебя не оставлю.

Мы долго спорили. В любой момент Давид мог вернуться, но Монарху впервые не удавалось убедить меня.

— Убийца, убийца… ты твердишь это много лет! Пусть будет так. Он убийца, но я — нет!

— А кто ты?

Вдруг его губы растянула жестокая усмешка.

Мой учитель наступал. Мне ничего не оставалось, как подавлять в себе панику.

— Ты даже не Жасмин. Ты сменила имя, взяла в руки оружие и попросила меня изготовить яд. Так кто же ты, Жасмин, если не убийца?

Он приблизился вплотную.

— Помнишь, как ты перебирала варианты его смерти?

Я покачала головой.

Помнила.

— Помнишь, как загорелись твои глаза, когда я предложил тебе изготовить яд? Я подумал тогда, что ты славная девочка.

— Пожалуйста, хватит. За что ты так со мной?

Его глаза смотрели на меня с укором и той нежностью, с которой смотрят на щенков. Не на женщину.

Из нас двоих любила я.

А он меня воспитывал.

И когда Монарх подошел ко мне, я вспомнила, как сильно я его любила. До сих пор.

Я хотела прикоснуться к нему, но знала — он не позволит. Он меня никогда не касался.

Верный.

Однолюб.

Не мой.

— Шестьсот секунд мучений, — он продолжал, — шестьсот секунд невыносимой, ломающей боли. Этого хватит, чтобы рассказать Давиду о том, за что ты опоила его этой болью.

— Хватит! — я разозлилась, — я не смогу. Я не такая.

— Еще скажи, что ты святая, Жасмин.

Он рассмеялся, и тогда я заметила:

— Я не хуже, чем твоя жена, Монарх.

Я поздно поняла свою ошибку.

Лишь когда щеку прожгла невыносимая боль. У него была тяжелая рука. Удар сбил меня с ног, коленки тут же стерлись в кровь.

Он ударил меня.

Впервые.

— Ты знаешь о моей любви к ней. Проявляй уважение, Жасмин.

Я заставила себя подняться. Во рту появился металлический привкус, я опустила взгляд.

— У нас был уговор, а он — дороже денег. Цена уговору — жизнь.

Когда Монарх понял, что я сдаюсь, он перешел к угрозам.

И мы оба знали, на что он был способен.

— Сделай так, чтобы я гордился тобой, девочка, — Монарх извлек из кармана стеклянную посуду.

— Что это?