Брат моего парня - Кристина Зайцева

— Паштет из утки и чай.

— И все? — улыбается мне худощавый парень.

— Все, — отворачиваюсь.

Сегодня на меня все прохожие пялятся. Я спустила три часа на профессиональный макияж и обновила фотографии в своих соцсетях, но мне пришлось их закрыть, потому что на мои страницы обрушилась какая-то хейтерская атака.

Куча комментариев о том… что я “шлюха” и прочее дерьмо.

Меня трясет с самого утра.

Этот день просто не мог стать хуже. Будто меня забросило в стиральную машинку и болтает так, что из головы вылетели все болты и гайки.

— Я не люблю получать двойки, — рассудительно сообщает Камила, мешая ложкой свой суп. — Не потому, что мама будет ругаться, а просто мне самой не хочется…

— Надо же, — бормочу в чайную кружку, не трудясь смотреть на Василину.

— Ты просто любишь всем нравиться, — заявляет она подруге. — А я хочу быть самой собой.

— Двоечницей? — уточняю я.

Задрав нос и поджав губы, она натягивает на руки черные резиновые перчатки и принимается за свой бургер.

— Оставь ее, — тихо просит мама, положив ладонь на мою под столом.

Я уже не уверена в том, что быть не такой, как все, хорошо. Может, нравиться всем подряд не такая уж плохая идея? Может, если бы я вела себя, как девушка Дениса Фролова, не обнаружила бы свою машину с проколотыми шинами?!

Она сгниет во дворе моего дома к тому времени, как я заработаю на новые.

Я не могу грузить своими проблемами маму. Ей и так не до меня, а мой отец… ему вообще ни до чего нет дела. Ему сорок пять, и он влюбился.

Час спустя мы расплачиваемся по счету, и я захожу в туалет. В зеркале мои глаза кажутся огромными. Я боюсь сознаться себе в том, для кого и для чего заморочилась с этим макияжем.

Просто я ищу его в толпе. Где бы ни была, черт возьми, а он…

Следующая неделя наступит послезавтра.

Я слишком много о нем думаю, чтобы не понимать — он уступит мне, только когда рак на горе свистнет!

Именно с этой мыслью я заползаю в свою постель, слушая возню Васьки на соседней кровати.

Натянув на голову одеяло, закрываю глаза, и как только это происходит, Денис Фролов вламывается с мою голову, не спрашивая на это никакого разрешения.

Глава 19

Карина

К среде время ползет, как улитка, а я вращаюсь в своих мыслях, пытаясь поддерживать хоть какое-то видимое благополучие в нашей поредевшей семье, потому что мама с этой задачей не справляется.

После Васькиного дня рождения она сдает прямо на глазах, и пару раз я слышала, как она плачет в своей комнате, накрыв подушкой голову.

Я не знаю, чем ей помочь, кроме того, как готовить для нас еду и просто лежать с мамой рядом и ее обнимать.

Василина слишком занята тем, что показательно страдает. Их любимый с отцом “Спартак” проиграл “Динамо”. Он приучил ее к футболу еще лет в пять, и теперь она считает себя преданной фанаткой.

Мы все еще не сообщили ей о том, что у отца другая семья. Это не оттого, что нам лень, просто мы с мамой обе понимает — последствия будут мозговыносящими, а у нас с ней и так мозги всмятку.

Мы даже не уверены, что сможем оплачивать мою учебу.

Я всю жизнь его уважала, и сказать ему о том, что он трус прямо в глаза, вряд ли смогу. Но он трусит даже проверить это на практике, иначе объявился бы в доме.

— Выходите? — слышу у себя над ухом.

— Нет… — делаю шаг в сторону.

Ноги обдает холодным воздухом с улицы, когда двери автобуса открываются.

За окном автобуса минус десять, а я просто ходячая дырявая голова. Я опять забыла дома свои перчатки, и это напоминает мне о том, почему я вообще нахожусь в этом автобусе. Я в нем, потому что склад “Пряничного домика” находится у черта на куличках, а моя машина превратилась в бесполезную груду металлолома.

Я была дурой, когда решила померяться силами с сообществом городских мажоров.