Костер на берегу - Андрей Максимушкин (2023)

Опираюсь на стойку стеллажа и вытираю пот со лба. Максим кладет руку мне на плечо и грустно улыбается краешком губ. Понимаю, что он хочет сказать. Закатываю глаза и чиркаю ладонью у горла. Макс грозит пальцем.

Вспоминаю широкие проспекты Петербурга, уютные сёла и городки на Балтике, перед глазами всплывают пейзажи Константинопольской губернии, дом и двор дяди Никифора в Саратовской глубинке. Память выдает яркую, нарисованную широкими мазками, солнечную картину парада в честь годовщины Гаванской капитуляции США, выстроившиеся на Кронштадтском рейде многоцелевые авианосцы и атомные крейсера. Перед внутренним взором всплывает размах народного гуляния в столице по поводу тезоименитства государя.

Следом всё перескакивает на прошлогодний автосалон в Риге. Как вживую вижу папу и маму рядом с Руссобалтовским «Гайдуком», жёсткие, рубленые черты отцовского лица, его взгляд, когда он доказывал маме, что нам рано ещё машины менять. Да, на счёт неразумных трат, папа прижимист, настоящий русский приказчик. Прощай моя родная Россия. Занесло меня неведомо куда.

— Почему Сергей Леонидович так радовался, когда снял трёхкомнатную квартиру? — задаю глупейший вопрос.

— Не снял, он квартиру «получил». Как понимаю, у них как у немцев, частных домовладельцев мало, почти все жилье принадлежат государству, а чиновники уже распределяют. — Максим задумчиво трёт подбородок. — У вас есть социальное жилье для бедных?

— Есть, конечно. Дома «муравейники» экономичных серий. Половину квартплаты покрывают земства, благотворители и государственные фонды, ещё четверть за счёт соцстрахования. Ты думаешь?!

— Да. Ты верно заметила. Главный инженер большого предприятия радуется «получив» тесную халупу. Где же и как тогда живут его рабочие?

— Это ужасно.

— Лена, для них это нормально.

— Ещё хуже.

На меня вмиг накатывает глубокая депрессия. Яркий солнечный антураж лагеря уже не кажется таким радостным и беззаботным. Где-то там совсем рядом суровый мир с далеко не детскими проблемами и бедами. И это не игра. Если ничего не произойдёт, если не выпутаемся, нам здесь жить.

— Лена, — Макс берет меня за плечи, смотрит в глаза — скажи, Даша из твоего мира?

— И да, и нет.

С губ Максима готов сорваться следующий вопрос, но нас бесцеремонно прерывает сама Даша. Как будто почувствовала, что разговор о ней.

Натягиваю на лицо искусственную улыбку и иду за подругой в следующий кружок. Дима уже принёс два ведра чистой воды и глядит на помещение взором полным вселенской грусти. Счастливый он человек, ему бы наши проблемы. Вспоминается вечное: многие знания — многие печали.

Вечером после ужина мы с Максимом отделяемся от друзей и возвращаемся в библиотеку. Поговорить с Дашей так и не получилось. Впрочем, подруга не вспоминает про наш дневной разговор, ведет себя естественно, даже слишком непосредственно. Стоило бы побеспокоиться, но времени нет.

На подходе к администрации натыкаемся на Анастасию Алексеевну. Вожатая уже почти нас миновала, но в последний момент заметила непорядок.

— Пионеры, куда идете?

— В библиотеку.

— Почему опять без галстуков? — вожатая грозно насупила брови.

Глубоко вздыхаю, не люблю быть как все, но и не хочу это объяснять всем кому не надо. Галстук с чистой совестью забыла в душевой.

— Так мы же полы мыли в администрации — поясняет мой друг. — Сняли, чтоб не запачкать.

Вот умеет человек вроде и не соврать, но правду не сказать. Талант. Мне до такого ещё далеко.

— Когда это было?! Немедленно приведите себя в порядок. Филатова, ты же пионерка! Должна быть примером для подражания!

На язык просится резкое слово. Сдерживаюсь. Опять ситуацию спасает Максим. Он молча извлекает из заднего кармана брюк галстук, разворачивает и повязывает мне на шею.

— Максим, а ты? — Настя явно решила нас дожать.