Жена самурая - Виктория Богачева

— Война закончилась, — Такеши пожал плечами, краем взгляда уловив, как задрожали руки его жены. — Предстоит еще много таких встреч. Сейчас в Эдо Нарамаро восстанавливает отношения с Императором. Теперь все будет по-другому. И мне еще предстоит визит к Хиаши-саме…

При упоминании Фудзивара Наоми поежилась и опустила на стол посуду, боясь ее уронить. Она чувствовала на себе пристальный взгляд мужа — тот не мог не заметить ее нервозности и явно ждал объяснений. Воспоминания о прощании с Акико-сан все еще вызывали у Наоми зубной скрежет.

— Мы не очень хорошо расстались с Акико-сан, — она отвернула голову и посмотрела в окно. — Она была очень расстроена тем, что ее племянница будет воспитываться у нас.

«Ненавижу! Ненавижу! Она — это все, что осталось у меня от брата и его жены! Фухито-сан и так умер из-за войны, которую развязал твой муж…»

По лицу Наоми нетрудно было догадаться, как сильно она преуменьшила степень расстройства Акико-сан. Но Такеши не стал ничего спрашивать. Если захочет — однажды расскажет сама.

— Не думал, что Акико-сан воспротивится воле старшего брата. Перед сэппуку Фухито сам попросил меня об этом.

— Я знаю, — Наоми кивнула и, справившись с эмоциями, вернулась к завариванию чая. — Нарамаро-сан рассказал мне, когда приехал в поместье за Акико-сан.

Она наполнила густым напитком крошечную чашку и подала ее Такеши. Она вздрогнула от мимолетного прикосновения его теплых пальцев к своим — ледяным.

— Фухито назвал свою дочь Томоэ, — сделав первый глоток, произнес Минамото. — Я хочу провести церемонию наречения именем завтра.

— А для нашей дочери? — Наоми подцепила палочками маленький кубик ёкана.

Такеши помедлил, прежде чем ответить. Он опустил чашку на стол и положил ладонь на бедро, выпрямившись еще сильнее. Имя для своей дочери он придумал давно. Осталось только произнести его вслух.

— Когда в поместье Асакура мы встретили в коридоре Нобу Тайра, рядом с ним была его внучка Хоши.

Наоми молча кивнула. Она помнила ту девочку. А Нарамаро-сан за время своего короткого пребывания в поместье успел немного рассказать ей о Хоши Тайра.

— Очень храбрая и очень глупая девочка. Она приходила ко мне в подземелья, пока я гнил в клетке. Хоши помогла мне в плену. Думаю, это достойное имя для нашей дочери.

— Нарамаро-сан сказал, что она не пережила атаку на поместье и умерла от страха… — Наоми подняла на Такеши полный сомнения взгляд и отпрянула назад в испуге, когда увидела гримасу, исказившую его лицо. Его рот скривился в ожесточенной усмешке, но голос был полон горечи.

— Нарамаро рассказал это тебе и Акико-сан?

— Да, — медленно отозвалась Наоми.

— Верно, он бережет невесту, — Такеши помассировал переносицу. — Девочку убили, и мы не знаем, сделал ли это кто-то из ее родни, или наши солдаты.

Наоми изо всех сил попыталась не вскрикнуть и не прижать ладони к губам. Но невозможно сохранить на лице отстраненное выражение, когда твой муж говорит тебе, что убили маленькую девочку, которая однажды его спасла. И это мог быть кто-то из его людей. Или — что хуже — родные самое девочки…

«Лучше бы ты тоже меня берег», — прикрыв глаза, подумала Наоми.

— Ты бы то же убил ее, если бы нашел? — спросила она прямо, когда убедилась, что голос не подведет ее и не будет дрожать.

Такеши одарил ее тяжелым, мрачным взглядом и стиснул зубы так сильно, что по скулам заходили желваки.

— Нельзя оставлять в живых никого из клана, который ты уничтожаешь. Даже несмышленых младенцев. Однажды они вырастут и захотят расплатиться за милосердие кровью. Так меня учили, — заговорил он.

Он по-прежнему держал руку на бедре и не притрагивался к чаю. И смотрел на Наоми уставшим взглядом, словно объяснял ей эту прописную истину в тысячный раз.

«Я никогда не привыкну», — подумала она.